Юсиф Самедоглы - День казни

- Иди же, неси скорее бутылку водки, но так, чтобы не видел никто, слышишь?

Мошу вернулся не с одной, а с двумя бутылками водки и со свертком, в котором оказались остатки вчерашней курятины, сыр и зелень. Стаканы он принес в карманах брюк, по одному в каждом.

Махмуд поднял голову, посмотрел сквозь голые, но уже налившиеся соком, позеленевшие ветки дерева вверх - свинцовое небо всей своей тяжестью навалилось ему на плечи, по позвоночнику прошли мурашки, голова слегка закружилась.

"Что это было, а? - подумал он о давешних звездах в глазах покойного, каждая - величиной с яблоко. - Как это понимать, как объяснить, кому сказать об этом? Тот же Темир, если ему сказать, на смех поднимет. Зовешься доктором, скажет, а чушь несешь несусветную, ступай к молле, скажет, пусть он порчу от тебя отведет, заговорную молитву напишет, а ты себе на шею повесь и носи. Ну и дела! Ну и влип же я!..".

- Наливай, Темир!

- Сейчас, мой дорогой, сейчас! - ласково отозвался Темир; он смотрел таким ягненком, что кажется, еще чуть-чуть и заблеет, жалобно помахивая хвостиком.

Темир налил по полстакана, и они с Махмудом выпили, Мошу, стоя в сторонке, смотрел на них.

- Да снизойдет благодать на усопшего! - сказал Махмуд.

- Да полнится светом его могила... мочи нет, как жалко его... отозвался Темир.

Мошу заплакал беззвучно. Махмуд, нахмурившись и покачав головой, выразительно посмотрел на него.

- Перестань... Ты уже взрослый парень, мужчины не плачут. - И сам с трудом проглотил ком в отвердевшем вдруг горле.

Темир, вяло жуя лаваш, посмотрел на Махмуда:

- Слышь, Махмуд, - сказал, - сон мой в руку!

- Что еще за сон, айя? И ты туда же! - Махмуд вздрогнул, он, кажется, навсегда испугался этого слова "сон".

- Да ничего! - тряхнул головой Темир и, помолчав, сказал, уставившись покрасневшими от водки и слез глазами на Махмуда: - Такие страсти мне нынче ночью снились, не приведи господь... Говорю тебе: сон в руку.

- Что такое? - испугался Махмуд. - Ты, может быть, тоже урядника во сне видел?

- Нет. Я волка видел.

Махмуд краем глаза увидел, как усмешка тронула губы Мошу, он и сам готов был улыбнуться

- Ну и что, - спросил, - съел он тебя?

Темир, оставив без внимания эти слова, налил еще по полстакана, и они снова выпили.

- Вижу, Махмуд, что я в лесу, вроде как наш Караязский лес... Клянусь твоей головой!... Вижу, волк, старый, весь облезлый уже, сидит на боевом щите, ну, знаешь как в кино показывают, а в глазах у него, Махмуд, клянусь твоей головой, большие звезды горят...

Махмуд присел на корточки и схватился за голову.

Из дома донеслись плач и причитания. Мошу изменился в лице и со страхом посмотрел в сторону дома. Махмуд поднял голову.

- Открой вторую бутылку, Темир... Лей, сирота, лей, выпьем. Может, загасим жажду.

Не один я верю в сны. Большинство людей верит, но одни стесняются признаться, а другие притворяются, что не верят, какие, мол, сновидения, все вздор, дело ясное и вполне объяснимое. А прежде, помнится, нисколько не стеснялись. Я всегда, верил в сновидения, но должен признаться, что прежде верил больше, потому что у меня тогда и надежды было больше. Потому что сон и надежда, как сиамские близнецы, один без другого не живут.

Моя бабушка, известная отгадчица снов, говаривала, что вода снится к ясности, конь, - к войне и изгнанию, змея - к богатству. И так далее, всего я не помню. Мои сны она толковала наоборот.

Бабушка толковала сны родственникам, знакомым, соседям, всем, кто ни попросит. Придет к ней, бывало, женщина, поговорит о том о сем, а потом сон свой расскажет и сидит ждет, как приговора, что бабушка скажет. А бабушка выслушает внимательно, а потом начинает толковать сон шиворот-навыворот, чтобы не портить людям крови, не посеять отчаяния в душе у них.

В годы войны это было драгоценное умение - толковать сны навыворот. Люди уходили от нас утешенные, умиротворенные.

У нас был вещий кот. Как начнет бабушка сон отгадывать кому, он бросается к ногам и начинает беспокойно скрести пол лапами. Так и остались во мне нераздельно два этих звука - усталый, полный тревоги бабушкин голос и скрежет кошачьих когтей об пол.

Я с детства любил смотреть сны. И сейчас, стоит мне лечь в постель и укрыться одеялом, как я заказываю себе сновидение. И, действительно, вижу. Но по утрам уже не рассказываю жене. Проснувшись утром в предрассветной полутьме и уставившись в одну точку на потолке, Я начинаю вспоминать, что мне снилось... Высокая лестница, я стою внизу и смотрю вверх. Там, наверху, горит свет. У каждого человека в его сновидениях есть свой несказанный свет.