Михаил Погодин - Невеста на ярмарке

Бубновый ходил между тем для рассеяния по ярмарке, которая действительно представляет всякому зрелище разнообразное и занимательное.

Со всех концов России съезжаются купцы в Нижний Новгород: обитатель Кяхты, Нерчинска, коренной сибиряк торгует подле купца петербургского, донской казак подле москвитянина, тульский оружейник подле казанского татарина или парижского комиссионера. Вся Россия присылает сюда плоды своей промышленности, кои здесь вы видите на одном месте, в порядке, обворожительном для глаз зрителя, ибо товар продают лицом, по старинной русской пословице. Здесь по берегу Оки тянется длинный ряд, в коем собраны сокровища гор Уральских от огромных чугунных изваяний до тонкой проволоки. Там блестит как жар серебро и золото в изящных изделиях, — пестреют разноцветные сафьяны, приготовленные трудолюбивою рукою татарина, некогда столь тяжелою для русских — там лоснятся пушистые меха лисьи, собольи, куньи, завоеванные дикими якутами, коряками, камчадалами на ледяных равнинах северных. — И какая смесь народов! Какое разнообразие в явлениях! Персиянин покупает кальяны у русского сидельца, таганрогский грек продает табак немцу, армянин потряхивает жемчугом против русского бородача, который швыряет миллионами по своим костяным счетам, слепой татарке подает милостыню русская баба, жид чистит сапоги у англичанина. Окружные крестьяне толпятся на своем рынке и тешатся на паяцев. Татары ходят ватагами и ищут себе работы, увязывают тюки, таскают в повозки, уставленные обозами по окрестности. — Везде многолюдство, движение, суетливость! Видно, что всякий приехал сюда на срок и спешит, окончив дела, поскорее воротиться домой. Ока и Волга покрыты необозримым множеством барок, на коих развеваются разноцветные флаги. Бурлаки, собирающиеся сюда со всего пространного побережья волжского, с криком, шумом и песнями выгружают и нагружают оные хлебом, салом, зеленым вином, солью, железом и подобными произведениями благословенного царства Русского. — Сотни харчевников, занимающих целый длинный ряд, едва успевают варить уху из животрепещущих стерлядей, жарить грибы и делать селянки для многочисленных гостей своих. В другом длинном ряду на широких покатых лотках лежит видимо-невидимо хлебов пшеничных и ситных… И все это потребляется ежедневно!

Бубновый смотрел, разумеется, на все слепыми глазами. Сердце его не радовалось на успехи промышленности, он не думал о народном богатстве, ни о влиянии его на просвещение — и ходил по рядам с таким же равнодушием, с каким курил трубку или тасовал карты, играя по малой цене.

В таком расположении духа зашел он в модную лавку купить стклянку Eau de Cologne от головной боли. В лавке были четыре дамы: мать с тремя дочерьми. Старуха говорила что-то очень громко с мадамою, но увидев вошедшего офицера, остановилась на половине своей речи, всунула в руки ей деньги и поспешила оставить магазин, как бы совестясь торговаться пред незнакомцем. Ему также недолго было рассчитываться, и он вышел вскоре после дам, кои стояли еще за дверьми, имея по доброй ноше узлов и картонов у себя на руках, в каком-то недоумении.

— Каков же Ванька! До сих пор его нет; ведь не без чего приказывали вернуться поскорее. Прошу идти теперь с ношами до экипажа.

— Позвольте мне облегчить вас, — сказал наш учтивец по какому-то инстинкту.

— Помилуйте, батюшко, да мы не знакомы с вами, не имеем чести…

— Для меня приятно, сударыня, оказать вам такую маловажную услугу… — и Анна Михайловна не успела (читатели, верно, узнали ее) проговорить нового извинения, как половина узлов была уже на руках у Бубнового.

Вот на чем мы остановились прежде; теперь и станем продолжать рассказ:

— Какие вы добрые, батюшко, и учтивые, — сказала старушка, уступив его желанию и отправясь в сопровождении его к своему экипажу очень веселая, думая про себя: «На ловца и зверь бежит». — Уж верно в гвардии служите?

— Я служу в гусарском… полку.

— А в Нижний изволили приехать по своим надобностям?

— По казенному препоручению, сударыня.

Между тем они прошли уже почти все ряды.

— И долго останетесь позабавиться ярмаркою?

— Я сам не знаю еще — смотря по тому, как позволят дела мои.

— Мы очень рады вашему знакомству и нам было бы приятно… ну где ты, болван, шатался? барыня с барышнями осталася одна; смотри! — извините, батюшко, — и нам было бы приятно поблагодарить вас у себя на дому.

— Если вы позволите, я буду иметь честь… где вы живете, сударыня?