Виктор Савин - Прошу к нашему шалашу (сборник)

- Чьи это следы? - поглядывая на сыновей, спросил Яков Тимофеевич.

Георгий улыбнулся и устремил глаза на брата.

- Заячьи, - сказал тот. - Не знаю, что ли?

- Верно, Семен, - заключил отец. - Зайчишко прошел, косой. Тихонько прошел, не торопился. Где-нибудь тут он, недалеко ушел. Сейчас мы его найдем. Наш будет.

Старик Векшин спустил с поводка свою рыжеватую собаку, рвущуюся по следу, и подбодрил:

- Хриплый, возьми! Давай, давай... Гони его сюда.

Пес перебежал полянку, покрутился возле мелкого осинника, потом углубился в ельник. А через несколько минут послышался его визг, а затем задорный, настойчивый лай. И, хотя лай удалялся и становился чуть слышным, Яков Тимофеевич заявил:

- Скоро сюда косой придет. Тут у него лежка. Круг сделает и придет. По старому следу пойдет.

Старик расставил сыновей цепочкой вдоль прогалины, сам отошел в ее конец и тоже приготовился.

И действительно, лай снова стал приближаться. Хриплый уже не спешил, не горячился. Он уверенно шел по горячему заячьему следу, взлаивая, давая знать о себе.

Вскоре зайчишка выбежал на край елани, приподнялся на задних лапках, вытянул шею, повел ушами, прислушиваясь, оглядываясь. А когда увидел направленные на него три ружья и двух собак, вздыбившихся на поводках, страшно перепугался, припал к земле, но тут же, видимо, сообразил, что так делать не годится, приготовился к отчаянному прыжку, собрав все свои силы. В это время раздался выстрел и эхом плеснулся в сухом, морозном воздухе, загудел громовыми раскатами и заглох где-то в дальних перелесках.

Звонкий и Семен побежали к добыче.

Возбужденный, с пылающими щеками, Семен схватил беляка, торжествующе взметнул его над головой, потом прижал к груди, погладил пушистую шерстку и сунул в сетку.

- Нет, погоди! - остановил его отец. - Погоди в сетку класть. Ты про собак забыл. Задаром тебе Хриплый зайца гонял? Гляди, пес облизывается. Отрежь лапку, дай ему... Звонкому и Стреле тоже по лапке дай. Больше азарта будет у собак. Лесные порядки нельзя нарушать.

Собаки были спущены. Охотники углубились в ельник, Шли по мягкому, чуть запорошенному белой крупкой мху, снег лежал лишь на широких лапчатых ветвях деревьев, образующих внизу шатер, похожий на подземные выработки в шахтах, освещенных блеклым светом.

- Ну, а здесь-то кого мы будем искать? - спросил старый охотник сыновей, следовавших за ним по пятам. - Медведя, что ли, будем искать?

Георгий приметил хитринку в глазах отца и сказал в задор ему:

- А что косолапому делать тут?

- Как что?

- А где он гойно1 устраивать будет, берлогу-то? Медведя надо искать в горах, в Каменном хребте. Кроме белки, тут никого нет.

- Пошто нет? А птица?

- Птица - она как самолет: ей простор нужен. Как она взлетит здесь? В ветках запутается. Тут только белке можно жить, бегать, взбираться на деревья. Тут вон и шишек еловых полно. Живи да жирей, шерстку-то бархати.

Глаза у Якова Тимофеевича потеплели.

- Гошка, ты молодец! У тебя есть охотничья сметка. Хорошо соображаешь. Без этой сметки человеку в лесу делать нечего... Тише, чу!

В стороне, слева, послышался лай. Сначала редкий, неуверенный, потом частый, задорный.

- Это Звонкий лает, - заметил Георгий, - на белку.

- Всяк из-под своей собаки бьет, - заявил Семен, словно опасаясь, что кто-то другой воспользуется зверем, облаянным его псом.

- Это тоже лесной закон, - подтвердил Яков Тимофеевич. - Нельзя брать из-под чужой собаки ни птицу, ни зверя. А взял - все равно что украл. У охотника должна быть чистая совесть... Ступай, Семен. Белку бей в голову. Дробинкой бей, из вкладыша. Шкурку нельзя дырявить.

Когда старший сын скрылся за деревьями, отец сказал младшему:

- Семен-то в азарт входит. На елани я нарочно поставил его с краю. Знал, что косой на него выбежит. Он убил, задорнее стал. Так-то охотником будет. А то говорит: "Скучно здесь на стану. В Глухариное поеду. Либо в колхоз, либо в библиотеку". Жалко мне отпускать Семена. В нашем роду все охотники были. Какой толк в конторе сидеть, бумагу марать!

Яков Тимофеевич и Георгий долго ждали выстрела, но его все не было. Тогда они пошли на лай. Звонкий на задних лапах стоял у ствола огромной седой, словно бородатой ели, надрывно лаял и скреб когтями кору, будто сам хотел взобраться на дерево. Стрела и Хриплый были тут же. Они сидели поодаль, поглядывали на острую вершину ели и подлаивали Звонкому. Семен ходил вокруг дерева и никак не мог разглядеть затаившегося в густых ветвях маленького зверька.