С Семенов - Предварительная могила

.. ушел в отставку... для чего? Навсегда заключить, похоронить себя в этой дыре? - И кем? простым смотрителем?... Представляете? Ей сообщили, что смотрителя отговаривал от странного решения даже сам командующий флотом, но упорный человек остался при своем... адмирал в конце концов заподозрил его бог знает в чем... - Согласитесь: очень, очень странен... Она вдруг вспомнила про то, как тайком была на круглой башне. И даже сквозь кадильный дым и торжественную симфонию обряда охватило ее снова прежнее впечатление угрозы маяку со стороны моря и гор. Она украдкой, через плечо, оглянулась на смотрителя. Но тот стоял, не замечая никого и ничего и усердно, как верующий, крестился и кланялся. При выходе из домика она взяла мужа под руку: - Надеюсь, сейчас уж не скажешь, что этот противный маяк не готов? - ластясь, спросила она. - Нет, скажу. - Почему же?! - воскликнула она почти с испугом. - А пойдем... Он повлек ее за собою. Перед самой круглой башнею, на маленькой выровненной площадке, он остановился и топнул ногою о земь. Раздался жесткий звук. - Слышишь? - Да! - ответила она тревожно. - Здесь будет предварительная могила. - Могила?! Какая?.. - В ее больших серых глазах блестел испуг. Он объяснил: здесь повсюду только полуаршинный слой почвы, а ниже уже идет сплошной каменный массив, и это повсюду - на десять верст вокруг. А ведь люди на маяке будут жить годами, будут и умирать... - А где их, милая, прикажешь хоронить? Поняла? В этом сплошном массиве могилу можно вырыть только динамитом. - И ты останешься рыть? Он засмеялся даже: - Ну, нет. Это уж дело не мое. Видела в горах солдат? - это саперы. Они и выроют, - и он опять топнул ногою оземь. Она вздрогнула. - Ты что дрожишь? - Ничего, ничего, милый... Какая тоска здесь жить. И... и готова могила... Она не кончила. Утомленно положила свою голову на его грудь и, шепча что-то о своей усталости и называя его любимым, умным, гениальным, замерла. Он был тоже растроган ее неожиданной лаской: - Благодарю тебя, моя чуткая, благодарю, благодарю, - нежно говорил он, гладя ее по волосам. - А ты не тревожь себя, не надо, не надо... - Ай, какая я глупая! не нам же ведь с тобой вековать тут Робинзонами? Не правда, разве, милый? Он пришел в совсем веселое настроение и почти запел, играя желваками своих сильных мускулов: - Не на-ам, не на-ам в этой могиле лежа-а-ать, не-е-е на-ам! Совсем уж поздно открытие маяка праздновалось и на губернаторской яхте. Было вино, музыка, тосты, остроты, речи, фейерверк. Опьяневшие гости показывали пальцами на черное небо - на ослепительные могучие лапы, вцепившиеся в темноту, и говорили несуразное: - Господа, все морское население собралось на этот праздник... - Боже, царя храни... - Ур-ра... Жена строителя пыталась увидеть что-то в черной воде. Но в воде отражались только огни да звезды. Ей было совсем не весело. На банкете она заметила, что будущий смотритель был очень грустен и ничего не пил. Из расспросов о нем она узнала: ... - туберкулез в последней стадии, и доктор категорически запретил пить... - И он, глупыш, верит, что спасется этим? - громко и свободно, как о вещи, спросила она. Ей ответили, что он страшно цепляется за свою жизнь и почему-то добавили, что очень он талантлив. Она выразительно сощурилась, показывая, что не любит больных и хилых, и что уж если человеку осталось жить полгода, так надо эти полгода продать подороже и прожить их весело. Но, когда смотритель исчез из кают-компании, она тоже ушла побродить по яхте. На носу яхты она заметила высокую сутулую фигуру, кутавшуюся, несмотря на теплоту южной ночи, в пальто. Это был завтрашний смотритель. Она узнала его сразу. Подошла. Молча встала рядом. Против ее ожидания он не изменил даже позы. Она повернулась в профиль к нему, выпрямилась, глубоко вдыхая посвежевший ночной воздух. Перед смотрителем на просвете ночного неба смутно очертилась прекрасная линия ее шеи-затылка-выступающего узла волос. И он оторвался от невеселых мыслей: накатывалась уверенность, что эта, стоявшая перед ним, женщина пришла сюда, чтобы спросить его о чем-то важном... Потом он стал думать, что, может быть, он представляется этой интересной женщине героем... Может быть?... может быть?... И, точно проверяя ее, показал слабым кивком подбородка на густой, мрачный берег и сказал насмешливо: - Заберусь лет на десяток - здоровье, знаете, поправлю. Она приняла насмешку на свой счет: - Да-а? Очень одобряю. В гости можно? - Милости просим, просим... - забеспокоился он неожиданно. 2. На следующий день утром новый смотритель долго стоял перед распахнутым окном своего кабинета.Читать дальше