Роман Сенчин - Нубук

И все же конец трехсуточному заточению приближался. Чаще стали мелькать по сторонам дороги городки и села, ухоженней стала природа. Я уже с интересом глядел в окно и читал названия станций: Нея, Мантурово, Галич, Буй... На десять минут мы остановились в Ярославле. Здесь уже по-настоящему цивилизованный перрон: не надо сползать по крутым ступенькам из вагона высота платформы на уровне двери.

Я вышел, подрыгал затекшими ногами, через силу выкурил десятую за утро сигарету. Спросил у проводницы, когда будем в Москве.

- На двери купе проводников расписание, - сердито буркнула она, но тут же отчего-то подобрела, ответила вгладь: - Через пять часов приедем, бог даст.

- Спасибо.

Подсчитал, сколько придется ждать поезд на Питер. Он отправляется в двадцать один пятьдесят. Значит, шесть с лишним часов... Где провести это время? Не было бы сумок, прогулялся бы по столице - никогда не видел ее, кроме площади трех вокзалов и станции метро "Комсомольская". (Возвращаясь из армии, как раз через Москву, сидел в метро на скамейке, боясь вокзальных залов ожидания.) Но ведь есть камеры хранения, в прошлые времена, помнится, бросил в щель пятнадцать копеек - и гуляй без проблем налегке хоть двое суток. А сейчас, интересно, какие монетки надо бросать?..

- Заходим, заходим в вагон! - вдруг встревоженной наседкой стала сзывать нас проводница. - Стоянка сокращена!

И снова бег поезда, захлебывающийся перестук колес, мелькание станций, толпы людей на платформах в ожидании электрички.

В вагоне оживление. Сдают белье, роются в сумках, переодеваются в уличную одежду. Я тоже сдал простыни, выбросил банку с остатками прокисшей вареной картошки, жирные пакетики из-под сала, курятины; переоделся в туалете, побрился. Постоял в тамбуре, выискивая взглядом столбики с указателями, сколько еще осталось до Москвы километров. "48", через минуту - "47", "46"... Четыре с лишним тысячи километров позади, и вот - сущая ерунда.

- Подъезжаем? - бодро, будто товарищ по интересному, но опасному приключению, что вот благополучно заканчивается, спросил вошедший в тамбур сухощавый мужичок с пачкой "Явы" в руке.

- Да, кажется, - кивнул я и тут же уточнил: - Но мне еще до Питера.

- У-у, я тоже дальше, в Днепропетровск. Решил родителей повидать. - Он закурил. - Два года не выбирался, не получалось.

Я снова кивнул, а мужичок, видимо приняв мое кивание за готовность поговорить, продолжил:

- Тут всё грозятся визовой режим вводить, загранпаспорта... Какие загранпаспорта с Донбассом? Я там до двадцати семи лет прожил, потом на Север рванул, бурильщик я... Вот пенсия скоро, думаю, чего делать. То ли к родителям возвращаться, дом там родовой наш, то ли уж в Юганске... А ты чего в Ле... он кашлянул и поправился: - в Питер-то? На учебу?

- Нет, работать.

- У-у... Петербург, говорят, город красивый... не довелось, жалко, побывать...

- Еще побываете, - улыбнулся я и сам почувствовал, что улыбка получилась снисходительно-ободряющей.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1

- Почему заранее не сообщил?

Мы ехали в Володькином сто двадцать четвертом "мерседесе"-купе (как он мне сразу же представил машину); на заднем сиденье равноправными пассажирами сумки с моим добром, за широкими черноватыми стеклами машины плавно сменялись строгие, одноцветные здания Большого проспекта.

- А если б меня вообще не было в городе?

- Да-а, - я виновато пожал плечами, - звонил пару раз, не дозвонился.

- Мог бы на имейл послать, - подсказал Володька. - На визитке есть.

- Что?.. - не понял я. - На что послать?

- Понятно. Ладно, все в порядке.

В Питер я приехал в шесть тридцать утра и сразу как загипнотизированный, не чувствуя тяжести сумок, не заботясь о том, что надо найти Володьку, побрел по Невскому... Вот станция метро "Площадь восстания" - знаменитый "Барабан", здесь я первый раз в жизни назначил свидание девушке, а она, классически, не пришла; вот кинотеатр "Художественный", куда мы с Володькой пробрались без билетов на премьеру "Интердевочки"; вот некогда любимое неформалами кафе, которое наконец-то обрело свое народное название "Сайгон", но зато превратилось в музыкальный магазинчик...

Очнулся я лишь в районе метро "Чкаловская" и стал звонить Володьке. Было около десяти утра, но нашел я его уже на работе.

Судя по голосу, он не удивился, просто спросил, где я, и через полчаса подъехал. Теперь мы гнали на его приземистом, на вид полуспортивном "мерседесе"-купе. Я поинтересовался, делая голос шутливым и приподнятым:

- Куда путь держим?