Константин Серафимов - Планета для охоты

А вон и новички. Водитель транспортера черноглазый черноволосый атлет Мартин и стрелок-радистка - темнокожая девушка с лицом и фигурой карибской богини и труднопроизносимым именем: Раэнгаоратила. Надо же!

С этими двумя Алексей познакомился только в процессе подготовки. Но раз Джо включил их в состав, значит ребята этого стоили.

Итого - девять человек.

- Интересно, - подумал Алексей. - Девять. Снова девять, как и три года назад. Может быть, это счастливое число?

Из всей девятки профессиональными глубинщиками были только они с Джо, но и остальные имели хороший опыт подземных работ. У каждого за плечами не одна экспедиция.

Десятое кресло пустовало. Впопыхах сборов вдруг выяснилось, что на место стрелка-роботехника нет кандидатуры. Нет и все! Джо заметался, но все подходящие парни либо разъехались, либо были заняты в других партиях, либо не могли по другим причинам. Вот тогда-то Алексей, внутренне собравшись, осторожно намекнул Джо о Сандре. Джо сначала настороженно уставился на него, но промолчал и тут же запросил информацию. Данные компьютера Института Роботехники оказались вполне удовлетворительными. Профессиональная подготовка соответствует, отличный стрелок, физические и психологические противопоказания отсутствуют. Вот только спелеоопыта нет, но роботехнику совсем не обязательно работать внизу. Его задача - наземное обеспечение.

- Сделано, - сказал Джо, и Алексей помчался к Сандре.

Глупо все-таки все получилось. Вместо того, чтобы сейчас лететь вместе к загадочной пропасти, они поссорились.

...Той черной для него осенью, Алексей надолго исчез из города. Где-то к Новому году они с Джо, развязавшись, наконец, с катакомбами, умудрились выбраться на месяц в Гималаи. Вернулись, когда в городе вовсю буйствовала зима.

После долгой разлуки Алексей шагал по убранному в снежный наряд городу, ловя в себе щемящую грусть. Джо оказался прав... и не прав. Прав, потому что эти месяцы, особенно последний, весь в напряженной, часто рискованной игре с глубочайшими пропастями планеты, вернули ему былое равновесие, уверенность в себе. Они почти совсем залечили ноющую внутреннюю боль неожиданной потери.

И не прав, потому что нет-нет, да бередили память золотые укоризненные глаза. Алексей много передумал тогда, но забыть не сумел.

Сразу же по приезду он закатил грандиозную уборку в своей замшелой от долгого запустения квартире. Сражение длилось целый день, зато вечером Алексей, отмытый и посвежевший, как собственное обиталище, сидел в кресле и с восхитительной необязательностью отпускника лениво обдумывал, чем бы теперь заполнить такое необычное состояние как досуг. И когда вслед за мелодичным звонком засветился экран видеофона, он в общем-то, сразу не прореагировал. Только через какое-то сверхдлинное мгновение ощутил, как отделяется, становится невесомым враз очужевшее тело. С экрана на него смотрели огромные, до боли знакомые глаза Сандры.

- Здравствуй! - как сквозь вату, услышал он. - Ты, наконец, вернулся? Здравствуй!

Алексей судорожно сжимал подлокотники кресла и молчал. А глаза на экране в чуть заметной сеточке помех радостно улыбались.

- Почему ты пропал? Тебя не было четыре месяца. Был в городе и не зашел, не позвонил ни разу. Что-нибудь случилось?

Алексей медленно трезвел.

- Случилось, - он с трудом узнал свой голос.

- Но что же?

- Мне казалось, что тебе лучше знать.

На лице Сандры проступило удивление. Видеофон у Алексея был старенький, черно-белый, но ему показалось, что даже сквозь это несовершенство техники он видит золото ее зрачков.

- О чем ты? Я что-то не понимаю...

- Я был тогда... - холодея, сказал он в эти распахнутые глаза. - В тот вечер я был на полигоне. Я искал тебя и... все видел. Вас с Дайком. Теперь ясно?

- Так это был ты... - по лицу Сандры скользнула тень. - Значит, вот почему ты исчез. А меня ты спросил?

Глаза на экране смотрели теперь жестко - он всегда поражался этим быстротечным контрастам ее взгляда. И вдруг в нем что-то дрогнуло, и как солнце сквозь дождевую тучу, лицо девушки озарила улыбка.

- Глупый ты, - сказала Сандра. - Глупый. Сбежал. Даже не попробовал разобраться. Представляю, что ты мог напридумывать. Эх ты, а еще глубинщик!

Алексей растерянно взъерошил отросшую за экспедицию шевелюру. Крепость, с таким трудом воздвигнутая им в собственном сердце, затрещала, как жалкая загородка. Он молчал, а лицо Сандры вновь посерьезнело.

- Жаль, - сказала она. - Жаль. Как бы там ни было, но я рада тебя видеть. Если надумаешь, заходи. Ну, будь.