Константин Серафимов - Планета для охоты

- Почти, - Дайк сделал многозначительное лицо. - Я нынче при деле. Привез погулять компанию великолепных кошечек. О, да вот и они!

В окно ресторанчика была видна часть большого, украшенного розовыми фонтанами, двора, за которым выстроились на стоянке несколько ярко раскрашенных туристских транспортеров. Около крайнего появилась стайка девушек - в ладно подогнанных белоснежных "сафари", охотничьих курточках, коротких юбочках под широкими поясами, высоких сапожках, они представляли достойное зрелище. Макгерти восхищенно присвистнул:

- Ну ты хват! Узнаю старого плута Дайка!

- Я при этом цветнике водителем. За неимением...

- Ну, ты не прогадал, я считаю. Слушай... - Макгерти громко припечатал ладонью полированную поверхность стола. - У меня появилась неплохая идейка. Вы к нам надолго?

- На десять дней. В полном соответствии с путевкой. А что?

- Отлично! Тогда все получается. Тут, понимаешь, есть одно замечательное местечко. Речушка, лес, горы до небес. Красота да и только! У нас там биостанция.

- Заповедник, - поморщился Дайк. - Ружья в чехлах. Мои птички, кстати, приехали сюда пострелять.

- Они что, знают с какой стороны у ружья ствол?

- Не смейся, старина, - серьезно сказал Дайк. Эти девочки со ста шагов оставляют решето от консервной банки. Причем, в полете. Моя школа.

- Вот как! - Макгерти на мгновение задумался, но тут же снова заулыбался. - Нормально. Мы оформим вашу группу на отстрел контрольных экземпляров. У нас как раз учет. Будете приносить нам кое-что на замеры, а в остальном... В обиде не останетесь, уверяю.

- Заманчиво! - Дайк с интересом смотрел на Макгерти. Перспектива провести эти десять дней в обществе старого друга его явно устраивала. - А как дорожка на станцию?

- Надеюсь, что ты не разучился водить транспортер. Сам понимаешь, на Дикси в стороне от трасс дорог не бывает. Но дело будет проще. Пойдете вслед за нашим танком. Мы как раз завтра возвращаемся на биостанцию - я тут кое-что получал из припасов. Завтра отправляемся. Ну?

- Пойдет! - Дайк поднял стакан. - За встречу!

Вот уже с полчаса пластиковая черепаха "Икара" скрежетала гусеницами по самому краю пропасти. Почти вся экспедиция высыпала на верхнюю палубу и, вцепившись в поручни, с растущим волнением всматривалась в поднимающиеся справа, из недосягаемой пока глубины, сиреневые струи испарений. Краем глаза Алексей видел оживленные лица товарищей: белозубую Мишкину улыбку, раскрасневшееся, как-то разом похорошевшее лицо Марии, сосредоточенные брови Рида, изящно напряженную пружину Оры, застывшую в углу рта потухшую Гошкину папиросу, скептический прищур Христо... Скальная гряда справа неожиданно закончилась, и в разрезе между гольцами на несколько минут распахнулась панорама Пропасти.

- Вот она, - тихо сказал Алексей. - Вот она!

Скалы снова заслонили от взглядов Симург. А через полчаса, продравшись через сплетение толстенных голубоватых лиан, транспортер лихо выкатил на широкую прогалину и плавно затормозил.

- Выгружа-айсь! - донесся из распахнутого командирского люка веселый голос Джо. - Приехали!

Алексей с волнением осматривался. Что изменилось здесь за эти годы? Спрыгнув с палубы, он легко взобрался на белую глыбу известняка и остановился, весь во власти нахлынувших воспоминаний.

...Вот тут они с ребятами разбили первую палатку. С тех пор он старался свою палатку ставить именно здесь. А вот и каменный, сложенный уже позднее, стол из плоских плит. Кострище здорово заросло, но еще хорошо заметно - даже диксианской природе не под силу залечить такие оспины. Но что делать? Какая экспедиция без костра?

Чья-то тень легла на камень у его ног. Алексей оглянулся. Мария.

- Помнишь?

Алексей молча кивнул.

- В последний заезд Джо перенес лагерь на новое место, но оно не приглянулось. Там скалы со всех сторон - логово. А здесь хорошо!

Что-то шевельнулось в нем под теплым взглядом чуть грустных глаз Марии. В них было нечто такое, что Алексею почему-то не хотелось бы замечать. Может быть эта едва заметная грустинка?

...Вот на тот плоский камень ребята тогда положили его, измученного долгим подъемом из пропасти. Мария мигом собрала душистую охапку травы, подстелила. Алексей остро вспомнил исходивший от цветов острый запах увядающей жизни. Трава умирала, чтобы ему стало легче, чтобы он, в конечном итоге, выжил, жил дальше, вернулся сюда. В чем справедливость жизни?

Алексей зажмурился, а когда открыл глаза, Мария уже спустилась с камня, улыбнулась ему снизу, помахала рукой: