Олег Шестинский - Звезды под крышей (сборник)

- Спасибо, Николай, возьми. - Он положил рыбу на бревно, еще раз пожал руку обоим и пошел обратно к лодке.

- Может, все же возьмете? - спросил Николай.

- Нет, так уж получилось...

А Вера смотрела и ничего не говорила, и, наверное, это было естественно, потому что женщины иногда понимают вернее и глубже мужчин и не надо им тогда слов.

1963

ДЖИГИТ МОРЯ

Он был насквозь пропечен солнцем, даже глаза его казались почерневшими от зноя и ветров. Скуластое лицо всегда было готово расплыться в улыбке.

С ранней весны выгонял он в степь колхозных баранов. Степь еще только пробуждалась, и каждый день какой-то новый запах прибавлялся к ее аромату. Якубов чувствовал ее аромат. Вот этот чуть горьковатый - от донника, а этот крепкий, дурманящий - от молодой полыни. Потом, когда полынь наливалась и начинала серебриться, он любил обрывать ее цветки, растирать в ладонях и нюхать.

- Степь пахнет, как девушка, - говорил он.

Дело свое он знал. Отары его лучше всех других в районе нагуливались. Вовремя и к ручью подгонит, и на соленые камни отведет, и сладкую степную траву умел отыскивать. Он редко сходил с лошади, весь день покачивался в седле, улыбался своим мыслям и, закидывая в небо голову, пел песни по-казахски, сам тут же сочиняя слова, - обо всем, что перед собой видел:

Плывет облако,

а Якубов на коне плывет,

Не догнать облаку Якубова,

потому что Якубов - лучший наездник

и все девушки только на него смотрят...

- Без степи жизни нет, без баранов жизни нет, - любил повторять он, и была для него в этих словах прочувствованная и пережитая всем сердцем мудрость.

Но однажды случилось неслыханное - степь исчезла. Конечно, это произошло не за один день, а за много недель. Но степь действительно исчезла.

Построили на реке плотину, и вода за лила степь.

И степь стали звать Приклинским морем.

Сначала Якубов просто в толк ничего не мог взять. Не верил. Как же сама вековечная степь исчезнуть может? И лишь когда река разлилась, волны нового моря подошли прямо к самому селу, где жил Якубов, Якубов заплакал.

В селе был митинг. Произносили речи, а потом Сережка-конюх взошел на трибуну и сказал:

- Спасибо, товарищи строители, теперь наша земля плодоносить будет.

Этого Якубов уже не мог вынести - благодарить за то, что степь-кормилицу под воду спустили! Он плюнул и, расталкивая народ, пошел через площадь домой, ни на кого не глядя.

Весь вечер он просидел у окна, встряхивая головой и плача:

Ушла степь,

ушла степь навеки,

горькими слезами полынь плачет,

серебряными слезами...

Якубову предложили перегнать отары километров за сто на другие пастбища.

- Куда пойду? Траву там не знаю, воду там не знаю, здесь сидеть буду...

Так и не поехал никуда.

Однажды поймали в море много рыбы. Село волновалось. Рыбу жарили на дворах, варили уху. Ребятишки бросали разварившиеся хвосты собакам. Собаки нюхали и отворачивались - не в привычку.

Якубов не стал рыбу есть.

- Подарок шайтана, - сказал он небрежно.

Время шло, и жить Якубову становилось все труднее. И заработков нет, и, что всего обидней, никто уже не относился к Якубову с прежним уважением. Раньше сам председатель останавливался возле коня Якубова и говорил:

"Привет знатному чабану".

А девчата облокачивались на плетни и ласково щебетали:

"Давно не наведывался в село, Ахмед".

Якубов изгибался в седле, бил плетью по сапогу, ронял:

"Дела". - И, не выдержав серьезного тона, улыбался.

Нынче нелегко стало жить Якубову.

Пришел к нему в дом председатель. Сказал:

- Сколько времени еще у окна сидеть будешь? Хочешь, Якубов, мотористом на катере стать? Колхоз катер покупает.

Если бы сказали Якубову, что степь из-под воды выплыла, он бы меньше удивился.

- А что делать? - спросил.

- Людей перевозить.

- Ишак людей возит.

- Пойми, чудо-голова, ты за штурвалом - всему морю хозяин.

Долго молчал Якубов и вдруг неожиданно для самого себя сказал:

- А капитанскую фуражку мне дадут?

...Через месяц вернулся Якубов с курсов мотористов. На нем была черная суконная фуражка, пояс с бляхой и тельняшка. И хотя было прохладно, он шел распахнув пиджак, чтобы все видели голубые полосы.

- Да это Якубов! - первыми закричали мальчишки.

- Ахмед! - воскликнули девушки.

- Джигит моря, - торжественно сказал Абдулла-парикмахер.

Вот уже скоро год, как водит Якубов катер по морю. В воскресные дни, когда девушки выходят гулять на берег, Якубов лихачит. То вздымает веер брызг, рубя носом катера волну, то подходит под волну, взлетая вместе с ней, и при этом поет протяжно, по-казахски, обо всем, что видит: