Каждую зверушку мы, как хозяева острова, встречали, принимали с родственным вниманием и, поглядев, пропускали бежать в то место, где полагается жить ее породе. Но напрасно мы думали, что знаем всех наших гостей. Новое знакомство началось словами Зиночки.
– Поглядите, – сказала она, – что же это делается с нашими утками!
Эти наши утки выведены от диких, и мы возили их для охоты: утки кричат и подманивают диких селезней на выстрел.
Глянули на этих уток и видим, что они отчего-то стали много темнее и, главное, много толще.
– Отчего это? – стали мы гадать, додумываться.
И пошли за ответом на загадку к самим уткам. Тогда оказалось, что для бесчисленного множества плывущих по воде в поисках спасения паучков, букашек и всяких насекомых наши утки были двумя островами, желанной сушей.
Они взбирались на плавающих уток в полной уверенности, что наконец-то достигли надежного пристанища и опасное странствование их по водам кончено. И так их было много, что утки наши толстели и толстели заметно у нас на глазах.
Так наш берег стал островом спасения для всех зверей – больших и маленьких.
Как-то вечером к нашему костру пришел дед из ближайшей деревни и стал нам рассказывать о лосях разные охотничьи истории.
– Да какие они, лоси-то? – спросил кто-то из нас.
– Хорошенькие, – ответил дед.
– Ну, какие же они хорошенькие! – сказал я. – Огромные, а ножки тонкие, голова носатая, рога – как лопаты. Скорее безобразные.
– Очень хорошенькие, – настаивает дед. – Раз было, по убылой воде, вижу, лосиха плывет с двумя лосятками. А я за кустом. Хотел было бить в нее из ружья, да подумал: деться ей некуда, пусть выходит на берег. Ну вот, она плывет, а дети за ней не поспевают, а возле берега мелко: она идет по грязи, а они тонут, отстали. Мне стало забавно. Возьму-ка, думаю, покажусь ей: что, убежит она или не кинет детей?
– Да ведь ты же убить ее хотел?
– Вот вспомнил! – удивился дед. – Я в то время забыл, все забыл, только одно помню: убежит она от детей или то же и у них, как у нас. Ну, как вы думаете?
– Думаю, – сказал я, вспоминая разные случаи, – она отбежит к лесу и оттуда, из-за деревьев или с холма, будет наблюдать или дожидаться.
– Нет, – перебил меня дед. – Оказалось, у них, как и у нас. Мать так яро на меня поглядела, а я на нее острогой махнул. Думал – убежит, а лосенков я себе захвачу. А ей хоть бы что – и прямо на меня идет и яро глядит. Лосята еще вытаскивают ножонки из грязи. И что же вы подумаете? Что они делать стали, когда вышли на берег?
– Мать сосать?
– Нет, как вышли на берег – прямо играть. Шагов я на пять подъехал к ним на ботничке, и гляжу, и гляжу – чисто дети. Один был особенно хорош. Долго играли, а когда наигрались, то к матке, и она их повела, и пошли они покойно, пошли и пошли…
– И ты их не тронул?
– Так вот и забыл, как все равно мне руки связали. А в руке острога. Стоило бы только двинуть рукой…
– Студень-то какой! – сказал я.
Дед с уважением поглядел на меня и ответил:
– Студень из лосенков правда хорош. Только уж такие они хорошенькие… Забыл я про студень!
У птиц и зверьков в лесу есть свои этажи: мышки живут в корнях – в самом низу; разные птички вроде соловья вьют свои гнездышки прямо на земле; дрозды – еще повыше, на кустарниках; дупляные птицы – дятел, синички, совы – еще повыше; на разной высоте по стволу дерева и на самом верху селятся хищники: ястреба и орлы.
Мне пришлось однажды наблюдать в лесу, что у них, зверушек и птиц, с этажами не как у нас в небоскребах: у нас всегда можно с кем-нибудь перемениться, у них каждая порода живет непременно в своем этаже.
Однажды на охоте мы пришли к полянке с погибшими березами. Это часто бывает, что березы дорастут до какого-то возраста и засохнут.
Другое дерево, засохнув, роняет на землю кору, и оттого непокрытая древесина скоро гниет и все дерево падает; у березы же кора не падает; эта смолистая, белая снаружи кора – береста – бывает непроницаемым футляром для дерева, и умершее дерево долго стоит, как живое.
Даже когда и сгниет дерево и древесина превратится в труху, отяжеленную влагой, с виду белая береза стоит, как живая. Но стоит, однако, хорошенько толкнуть такое дерево, как вдруг оно разломится все на тяжелые куски и падает. Валить такие деревья – занятие очень веселое, но и опасное: куском дерева, если не увернешься, может здорово хватить тебя по голове. Но все-таки мы, охотники, не очень боимся и когда попадаем к таким березам, то друг перед другом начинаем их рушить.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу