Вячеслав Шишков - Чертознай

- Да это же совсем грудной ребеночек.

Л я ему:

- Ну, теперь он подрос, конешно. А у тя ладиколон есть?

Облей мне лысину, чтоб культурно воняло.

И вот слушайте, братцы мои, начинается самое заглавное.

Вот, значит, входим в Народный дом. Кругом флаги, аплакаты, музыка. Народищу - негде яблоку упасть, щ сцене за столом - начальство. У меня, конешно, рогожное знамя в руках, я команду подаю:

- Комсомолия, шагом марш! Ать-два, трах-тарарах. Атьдва, трах-тарарах, Ать-два. Стой!

Секретарь взглянул на меня, на облезьяна идиотского, удивился:

- Чертознай! Ты ли это? А где ж борода?

Я схватился было за бороду, бороды, действительно, не оказалось, я сказал:

- Отсохла, Петрович! Ну, товарищ секретарь, а мы к тебе с подарком. Я свое место заветное нашел. Новый богатимый прииск. - Тут обернулся я к робятам: - Комсомолия, вперед!

Ать-два! Давай-давай-давай, малютки! Мишка, шуруй золото на стол!

И зачали мои парни золотые самородки на стол валить. Тут все в ладоши забили. А я залез на сцену, сам громко закричал:

- Я всю жизнь, робята, хуже собаки маялся, купчишки обсчитывали меня, тухлятиной кормили, начальство по зубам било, и выхода мне из тайги не было. Не было! Я озлобился, пьяницей горьким стал, в сугробе едва не замерз, так бы и подох. А кто спас меня, кто меня в кроватку уложил, кто лекарствием отпаивал, кто уму-разуму учил? А вот кто: секретарь. Он первый... первый... за всю жизнь человека во мне увидел. Советская власть первая... на хорошую дорогу меня поставила. Да что меня - всех!

Опять все в ладоши стали хлопать, а я не вытерпел, скосоротился, заплакал. Утираю слезы кулаком да бормочу:

- Сроду, мол, не плакивал, а вот... от радости, от радости.

Всю жизнь с великой печали пьянствовал, дурак... Ребра поломаны, печенки-селезенки отбиты... А вот зарок дал, не пью теперича...

Секретарь заулыбался, вопросил:

- Давно пить-то бросил?

- Вторые сутки не пью! Шабаш.

Народишко засмеялся, а секретарь и говорит:

- Товарищи! Давайте премируем Чертозная хорошей комнатой, шубой да часами, а бригаду комсомольцев знаменем почета. Как звать тебя?

- Чертознаем звать, - отвечаю.

- Это прозвище. А как имя, как фамилия?

- Забыл, товарищ секретарь.

- Как, собственное имя свое забыл?

- Вот подохнуть, забыл. Леший его ведает, то ли Егор, то ли Петруха. Тут слышу: в задних рядах ка-а-ак громыхнут хохотом, как закричат:

- Чертознай! Чертознай! Ребенок к тебе прибыл.

И вижу, братцы, диво: посреди прохода прет к сцене лохматый, бородатый мужичище, вот ближе, ближе... Я воззрился на него да так и обмер: ну, прямо как в зеркало на себя гляжу, точь-в-точь - я: бородища, лохмы, рыло, только на четверть пониже меня, сам в лаптях, и на каждой руке по робенку держит.

А за ним краснорожая баба в сарафане... "Батюшки мои, думаю, виденица началась, самого себя вижу, ка-ра-ул..." А он, подлец, к самой сцене подошел да гнусаво этак спрашивает:

- А который здесь Чертознай числится?

- Я самый, - отвечаю. - А вы, гражданин, кто такие будете?

А он, подлец, как заорет:

- Тятя, тятенька! - да ко мне. - Я глаза, конешно, вытаращил, кричу:

- Ванька! Да неужто это ты?

- Я, говорит, тятя. Со всем семейством к тебе, вот и внучата твои, Дунька да Розка, два близнечика.

Я от удивления присвистнул: с пьянством все времечко кувырком пошло.

- Вот так это робено-ок! - говорю.

А он, варнак, улыбается во всю рожу, да и говорит:

- Вырос, тятя, - и целоваться ко мне полез, ну, я легонько осадил его:

- Стой, ребенок! Еще казенные дела не кончены. А не помнишь ли ты, Ванька, как звать меня?

- Помню, тятя. Вавила Иваныч Птичкин.

- Верно! Птичкин, Птичкин, - от радости заорал я.

А миляга-секретарь зазвонил и само громко закричал:

- Давайте, товарищи, назовем новый прииск именем Вавилы Птичкина, то есть - Чертозная. Почет и слава ему. Ура!

Тут все вскочили, ура-ура, биц-биц-биц, музыка взыграла, барабаны вдарили, а комсомолия качать меня принялась.

Я взлетываю, как филин, к потолку да знай покрикиваю:

- Давай-давай-давай, малютки!

ШИШКОВ Вячеслав Яковлевич (1873 - 1945). Чертознай. Впервые опубликован в журнале "Литературный современник", 1938, № 5. Печатается по изданию: Шишков Вячеслав. Собр. соч.: В 8-ми т. Т. 2. М.: Художественная литература, 1961.