- Кто - мы?! - вскочили Туляевы и рты ощерили. - Да знаете ли, кто мы такие?
- Знаем... Малодеры...
Тут старший братан как тряхнет бородой да топнет:
- Замолчь!! - Так в ушах у всех и зазвенело, смолкли все.
А потом тихим голосом:
- Товарищи, - говорит. - Вот что, товарищи... Мы все пятеро, то есть, все единоутробные братья - окончательные большевики... И будем мы в своем родном селе, скажем к примеру, в Коневе, настоящие порядки наводить, чтобы как в столице, так вопче и у нас... Будет теперича у нас не Конево, а Коммуния. Кто супротив Коммунии, прошу поднять руку! Вот мы посмотрим, кто против Коммунии идет... мы па-а-смотрим!..
А сам кивнул головой да пальцем возле носу грозно так, ни дать ни взять исправник.
- Значит, все под Коммунию подписываетесь? Согласны?
- Согласны... Чего тут толковать, - сказал за всех старый старичонка Тихон. - Так, что ли, братцы?
- Так, так... Согласны, - забубнил сход. - Только сделайте разъяснение, кака така Коммуния? Впервой слышим.
Тогда братаны разъяснили по всем статьям. Перво-наперво, чтоб не было никаких бедных, а все богатые; вторым делом - все общее, и разные прочие, тому подобные мысли.
Ну, богатеям это шибко не по нраву, стали возражать.
- Тоись, как все общее? - спросил дядя Прохор, мельник-богатей.
- А очень просто, - сказал старшой братан. - У тебя сколько лошадей?
- Три.
- Две для бедняков, для неимущих... Таким же манером и коров и овец... Иначе к стенке...
- Тоись, как к стенке?
- А очень просто, - сказал старшой Туляев, да на прицел винтовку прямо Прохору в лоб.
- Краул!.. Братцы!.. Чего он, мазурик? а?!
Однако все обошлось честь-честью, только постращал.
И стало через три дня: не село Конево, а Коммуния.
Братаны Туляевы дело круто повернули.
Раньше впятером под одной крышей жили, а теперича не то:
- Мы, - говорят, - сицилисты-коммунисты.
И чтоб укрепить полные повсеместные права, стали себе по новой собственной избе рубить.
Возле самой церкви, на площади, очень хорошие места облюбовали, два своих дома ставить начали, да два в церковной ограде, а пятый дом к самому поповскому дому впритык приткнули.
Отец Павел сейчас протест:
- Это почему ж такое утеснение? Вам мало земли-то, что ли? Зачем же сюда, на чужую-то?
- Ни чужого, ни своего теперича нет, все общее, - наотмашь возразили ему братаны.
- Ежели собственность уничтожена, зачем же вы себе такие огромадные избы рубите?
- Ах ты, кутья кислая! В рассуждение вступать?.. А вот погоди, увидишь, что к чему!
И живой рукой созвали сход.
- Товарищи! Потому что мы коммунисты, и вы все коммунисты-террористы, предлагаю: истребовать сюда попа и обложить его контрибуцией.
Пришел отец Павел, ни жив ни мертв.
- Три тыщи контрибуции, а ежели перечить - немедля к стенке - рраз! пригрозил старшой Туляев и опять артикул винтовкой выкинул.
Поп задрожал-затрясся, побелел. Жаль денег, вот как жаль, по алтыну собирал, по гривне, - однако жизни жальче. Сказал им:
- Ну, что ж, миряне... Конечно, вы можете расстрелять меня без суда, без следствия... Берите, грабьте...
И вынес сполна три тыщи.
- Добро, - сказали братаны. - Это все в Коммунию пойдет.
Поехали с поповскими деньгами в город, накупили себе того, сего. А избы ихние как в сказке растут: старшой братан железом крышу кроет.
Дивятся крещеные, шепчутся.
Таким же манером всех богатеев обложили: кого на пятьсот рублей, кого на тысячу. А тут и до середних добрались.
- Это все в Коммунию, - говорят братаны.
И у каждого по две пары лошадей образовалось, сани расписные, пролетки, бубенцы.
Крещеным завидно стало, ропот по селу пошел.
- Это чего ж они все себе да все себе... А нам-то?.. Вот так Коммуния!
- Дак что же делать-то?
- Надо бедный комитет избрать.
- Дак ведь избрали... все комитетчики - братаны.
- Надо новый.
Пошли скопищем к братанам.
- Так и так, братаны. Желаем новый бедный комитет избрать... А вас, стало быть, долой.
Покрутили братаны усы, почесали бороды, а старшой как гаркнет по-военному:
- Ага! Против бедного комитета восставать, против революции? Кто зачинщик? Вавило, ты? К стенке!
Вскинули винтовки - рраз! Упал Вавило.
Остальные разбежались, кто в подполье, кто в овин, потому у братанов ружья, а у прочих кулаки одни.
Наутро сход. Братаны объявили:
- Борьба с контрреволюцией будет беспощадна. В случае доноса доносчика отправим за Вавилой. Твердая власть - она очень даже строгая. А теперича, товарищи, на общественные работы - марш!
Читать дальше