Василий Шукшин - Как помирал старик

- А Петьке чево сказать? - спросила старуха, вытирая слезы; она тоже настроилась говорить серьезно и без слез.

- Петьке?.. Петьку не трогай - он сам едва концы с концами сводит.

- Может, сварить бульону-то? Егор зарубит...

- Не надо.

- А чево, хуже становится?

- Так же. Дай отдохну маленько. - Старик закрыл глаза и медленно, тихо дышал. Он правда походил на мертвеца: какая-то отрешенность, нездешний какой-то покой были на лице его.

- Степан! - позвала старуха.

- Мм?

- Ты не лежи так...

- Как не лежи, дура? Один помирает, а она - не лежи так. Как мне лежать-то? На карачках?

- Я позову Михеевну - пособорует?

- Пошли вы!.. Шибко он мне много добра сделал, ваш бог. Курку своей Михеевне задарма сунешь... Лучше эту курку-то Егору отдай - он мне могилку выдолбит. А то кто долбить-то станет?

- Найдутся небось...

- "Найдутся". Будешь потом по деревне полоскать - кому охота на таком морозе долбать. Зимнее дело... Што бы летом-то!

- Да ты что уж, помираешь, что ли? Может, ишо оклемаисся.

- Счас - оклемался. Ноги вон стынут... Ох, господи, господи?.. Старик глубоко вздохнул. - Господи... может, ты есть, прости меня, грешного.

Старуха опять всхлипнула.

- Степан, ты покрепись маленько. Егор-то говорил: "Не думай всякие думы".

- Много он понимает! Он здоровый как бык. Ему скажи: не помирай он не помрет.

- Ну тада прости меня, старик, если я в чем виноватая...

- Бог простит, - сказал старик часто слышанную фразу. Ему еще что-то хотелось сказать, что-то очень нужное, но он как-то стал странно смотреть по сторонам, как-то нехорошо забеспокоился...

- Агнюша, - с трудом сказал он, - прости меня... я маленько заполошный был... А хлеб-то - рясный-рясный!.. А погляди-ко в углу-то кто? Кто там?

- Где, Степан?

- Да вон!.. - Старик приподнялся на локте, каким-то жутким взглядом смотрел в угол избы - в передний. - Вон же она, - сказал он, - вон... Сидит-то?..

Егор пришел вечером...

На кровати лежал старик, заострив кверху белый нос. Старуха тихо плакала у его изголовья.

Егор снял шапку, подумал немного и перекрестился на иконку.

- Да, -сказал он, - чуял он ее.