Александр Сидоров: Клетка для шакалов

Почему Приставкин считает, что для общества "бытовой" убийца (по признанию самого писателя - "полностью деградировавшая личность") менее опасен, чем киллер? Конечно, если исходить из того, что киллеры убивают преимущественно членов преступных группировок или крупных промышленников, замешанных в криминальном бизнесе, а "бытовики" - рядовых граждан... Тогда становится понятным классовый подход членов комиссии по помилованию: подумаешь, мужичье друг дружку режет - лишь бы "благородных" не трогали...

Министр юстиции России в роли римского прокуратора

Из выступления в выступление Приставкин проводит мысль о том, что опыт многих стран доказывает неэффективность смертной казни. Однако это в лучшем случае - заблуждение по невежеству, а скорее всего - сознательная ложь. Страх перед наказанием, тем паче перед смертью, всегда приводил в России (да и в других странах) к снижению уголовных преступлений, особенно - убийств.

Приведу ряд чисто обывательских примеров. Одесса, 1946 год. Командующим Одесским военным округом назначен маршал Георгий Константинович Жуков. В городе свирепствуют банды преступников, ежедневно совершаются десятки и сотни грабежей и убийств. Кажется, что сбить эту волну криминала невозможно. Жуков собирает в городском театре несколько сотен боевых офицеров. По его приказу со складов доставляют дорогие гражданские костюмы, шикарные сорочки, галстуки, макинтоши, шляпы... В тот же день с наступлением темноты на улицах Одессы появляются хорошо одетые, явно денежные, пьяненькие граждане. На блатном жаргоне тех лет - "фраера". Бредут кто парой, кто в одиночку, держась за стенку и порой падая. Ясное дело, бравые уголовники не могли не клюнуть на эту удочку. А фронтовые офицеры стреляли не раздумывая. Хладнокровно и без промаха. Приказ командующего был - "На месте и без предупреждения". За три вечера подавляющую часть бандитов физически уничтожили. Остальные растворились во мгле. Ночная Одесса стала самым безопасным местом для прогулок.

Иностранный пример? Приведу "нехороший". Гитлеровская Германия 30-х. Придя к власти, фюрер провел быструю и эффективную акцию по борьбе с преступностью. Собрав отъявленных уголовников и проституток (правда, заодно и других немцев, "позоривших" арийскую расу - уродов и калек), он погрузил их на баржи и потопил. Очень убедительно. В памяти германского народа это сохранилось на генетическом уровне. Преступность в фашистской Германии была почти нулевая. Мелкая шпана, к слову, была закрыта в концлагерях наряду с врагами нации.

Пример того же ряда, хотя и не со смертной казнью. В ряде арабских стран ворам отрубают где руку, а где - все четыре конечности. Воровства нет вообще - как такового. И таких "обывательских" примеров можно приводить сколь угодно много. Чувство страха и инстинкт самосохранения - одни из самых сильных человеческих чувств.

Оговорюсь сразу: я не призываю действовать ни одним из описанных выше способов. Разумеется, они неприемлемы в нашем обществе. Я привел их в качестве иллюстрации того, что тезис о "неэффективности" смертной казни не выдерживает критики. Другое дело, что карательная политика дает результат лишь вкупе с положительными социальными переменами, с улучшением благосостояния людей. Хрестоматийный факт: в средние века в Европе самое большое количество карманных краж совершалось в то время, когда на площади при стечении толп народа казнили воров! Парадокс? Ничуть. Вполне естественно. Во-первых, как и во время всякого другого зрелища (а в средние века казнь была именно зрелищем - страшным, кровавым, но - зрелищем), карманнику "работать" удобнее всего: внимание людей отвлечено. Во-вторых, у изгоев, представителей уголовного "дна" средневековой Европы практически не было альтернативы. Общество тогда делилось по цеховому принципу, и попасть в какой-либо цех (то есть в касту представителей той или иной профессии) "с улицы" было практически невозможно. Людям "дна" некуда было податься: либо воруй, грабь, либо - подыхай! Третьего не дано, со "дна" подняться невозможно. Это вам растолкует любой историк. Так что угроза казни просто признавалась как неизбежное, само собой разумеющееся зло, сопутствующее воровской "профессии". Когда же у человека есть альтернатива, возможность выбора, социальной реабилитации, обеспечения достойного уровня жизни непреступными способами - именно тогда наказание приобретает эффективность, достигаемую цивилизованными, гуманными средствами. Вот что доказывает опыт других стран. При нищенской экономике, когда большая часть населения живет за чертой бедности, когда власть давно наплевала на культуру, заботу о стариках и молодежи - говорить о выполнении требований сытых стран, входящих в Совет Европы, - просто дикость и даже варварство. Рано лезть со свиным рылом в калашный ряд.