Валериан Скворцов - Гольф с моджахедами

Стояли мы лицом к лицу, глаза в глаза, и под его ворсистым просторным пальто, которое на меня надела Заира, его сестра, я чувствовал под левой подмышкой надежный, как кирпич, "Глок" с досланным патроном в патроннике и на боевом взводе. Что этому Иссе стоит грохнуть меня в глухом кирпичном особняке и потом выбросить труп в болотистую Кубань? Скажем, из-за сестры, которая предосудительно путешествует с мужичком почти в два раза её старше, да ещё и потому, что этот мужичок, как оказалось, слишком много знает про него и его компаньонов...

Заира не гарантировала, что он, Исса Тумгоев, не повязан с желяковскими ребятами. Да и его сводный брат Макшерип Тумгоев тоже такой гарантии не даст, я уверен.

- Вы хотите...

- Я хочу Ефима Шлайна, которого вы захватили в плен где-то в горах, я хочу Ефима Шлайна сейчас же и живым, - сказал я. - Неужели не ясно? Это так просто!

- Я хочу свободного выхода денег семьи, которую представляет Заира, из России в надежное место. Неужели не ясно? Это тоже так просто!

- Если я заполучу Ефима Шлайна, я смогу устроить такой уход, - сказал я. - Обещаю.

- Заира считает, что вы не из тех, кто болтает.

- Иногда из тех...

- Тогда уход средств семьи, и безо всяких следов на Кавказе и в России?

- По рукам, - сказал я.

Улыбался он, как Заира. Глаза оставались грустными. У Макшерипа, ещё хуже, они всегда были стылыми.

- Прауса Камерона арестовал Ефим Шлайн, - сказал Исса Тумгоев. - Сидит в Грозном ваш Шлайн, орудует оттуда... Выход из плена держит в секрете. Об этом знаю только я. Поняли? Только я...

Пришлось присесть. Я, выходило, крупно продешевил. Ефим Шлайн на свободе сам по себе, а я должен за это расплачиваться сомнительной услугой.

- Вы выиграли, - сказал я Иссе Тумгоеву.

- И вы тоже, только ещё не знаете. Вы многого пока не знаете...

- Не играйте в прятки, - сказал я.

- Заира везет вас в Грозный по моей инициативе. Она свяжет вас с человеком, который выведет на тамошних пророссийских чеченцев. Один из них и приведет к Шлайну, которого, запомните, нигде нет. Ни в Москве, ни в Грозном, ни в плену, нигде! Этот чеченец вас приведет к Шлайну, про которого никто не знает, что он - ваш Шлайн...

- Целящийся из темной ямы, где он затаился, в Желякова? - спросил я.

- А значит, и в меня, и в Макшерипа, и в Заиру...

- И в Хабаева, и в Хаджи-Хизира Бисултанова, и кто там и сколько там еще, - продолжил я за него. - Разве не так?

На крыльце он мне ответил:

- Возможно, что и так... Но здесь целят в вас, Бэзил. Уезжайте из города. Ваш фоторобот у каждого мента в планшетке. Уходите в Чечню, там розыск не объявляли... Привет Заире!

На этот раз по мобильному ответил Макс Ортель.

- Камерон объявился в Краснодаре, - сказал я. - На допросах в эф-эс-бе.

- Спасибо, Бэзил.

- С Центром сейчас говорит Филиппенко?

Он рассмеялся, очень грустно.

Шпионаж - преступление, не оставляющее вещественных доказательств. А если они появляются, это уже не шпионаж. Нечто менее благородное. Вроде подделки документов ради получения денег с чужого вклада... Теперь Ефим Шлайн, если захват Камерона его рук дело, протащит бедолагу через всю его жизнь. Возможно, а скорее всего, это именно так. Праус Камерон искренне считал, что он может быть тем, кто он есть, гордился собой и своими успехами и на закате, как говорится, лет полагал себя близким к тому, что называется победой над судьбой... После того как Ефим Шлайн протащит его на допросах через всю его жизнь, Камерону в конце долгих разговоров станет ясно, что это жизнь раздела его донага, а не он её.

- Я сожалею, что Камерон сумасшедший, - сказал я и подумал, что, может быть, в таком объяснении и следует искать выход из положения.

- Пожалуй, ты действительно был прав, когда первый раз предположил это, - ответил Ортель.

Я почувствовал, что Макс полностью понял намек и принял решение вписаться в предложенный мною маневр. В сущности, мы вступали в сговор. Они, Ортель и Филиппар, здорово помогли мне, взяв на себя заботу о Наташе и Колюне. А я - им, хотя в их случае и с печальным исходом.

- Ты и своего нашел? - спросил Ортель. Он хотел сказать: именно так выставишь дело Камерона перед начальством?

- Похоже на то, - ответил я.

Мы разъединились одновременно. А что ещё говорить? Общую работу сделали, хотя и с разных концов и без полномочий на то от своих боссов. Не наша вина, что состарившийся Праус Камерон на каком-то этапе свихнулся. И не наша вина, что на каком-то этапе Ефим Шлайн по самонадеянности угодил в плен. Тоже, вроде бы, свихнулся.