Владимир Соллогуб - Большой свет

IV

Allwissend bin ich nicht, doch viel ist mir bewuflt.

(Mephistophelles. Faust. 1 Aufz.)

[Я не всеведущ, я лишь искушен. (Мефистофель. "Фaycт". Ч. I.) "Пер. Б. Пастернака."]

- Что, брат, попался?

- Видишь, братец, сижу... Делать нечего. Был вчера в маскараде, а нынче проспал ученье.

- Вольно же тебе ездить в маскарады! По-моему, нет ничего скучнее: ходишь себе на рассвете с какой-нибудь старушонкой да удивляешься своему счастью...

- Зато, - прибавил насмешливо Сафьев, - вы, может быть, душа моя, сделались поверенным важных дамских секретов.

- Послушай, Щетинин, - спросил Леонин, - ты член английских гор?

- Да. Хочешь, я тебя запишу?

- Сделай одолжение.

- Хорошо. Да к чему оно тебе? Холод престрашный; того и гляди, что заморозишь пальцы или какойнибудь ловкий барин сломает тебе шею.

- Все равно. Скажи, пожалуйста, какие теперь визитные карточки в моде: с гербами или без гербов?

- И, братец! Будто не одно и то же?

- Кажется, что с гербом и золотыми буквами: оно красивее. Их, кажется, у Беггрова заказывают?

- У Беггрова.

. . . . . .

- Послушай, не хочешь ли, как меня выпустят, поехать со мной по Невскому верхом?

- Нет, брат, слуга покорный: боюсь простуды.

- Ты бываешь у графини Б. на ее раутах?..

- Бываю.

- А у английского посланника ты бываешь?

- Бываю.

- Как бы перейти мне в гвардию?

- А что?

- Да так... Меня, может быть, пригласят на бал во дворец.

- Может быть.

- Скажи, пожалуйста, ты видел, как я танцую мазурку?

- Не помню, право.

. . . . . . . . . . .

- А что ты думаешь, можно мне будет пуститься в мазурку?

Щетинин посмотрел на Леонина с удивлением.

- Что это с тобой? Откуда эта светскость? Уж не вздумал ли ты пуститься в свет?

- А что?.. А что?.. разве это невозможно? Разве ты находишь, что я недостоин? А я думал, что ты еще поможешь мне: у тебя так много родни и знакомых. Тебе бы легко было меня представить в лучшие домы.

Щетинин покачал немного головой.

- Не советовал бы я тебе...

- Ты отказываешься? - прервал Леонин полуобиженным тоном.

- О, нет! представить могу я тебя кому хочешь; вопервых, всем моим кузинам. Надобно тебе сказать, что в Петербурге у меня кузин целая пропасть: княгиня Галинская, княгиня Красносельская, графиня Воротынская...

- Графиня!.. - закричал Леонин, и весь жар молодости отразился на его щеках. - Ты повезешь меня к ней - она примет меня? Я буду ее видеть? Я буду говорить с ней?

Щетинин улыбнулся. Оба начали курить, и оба задумались.

О чем могли они думать, молодые люди, - нетрудно отгадать. Когда молодой человек курит и думает, то верно положить можно, что в тумане беглых помышлений его мелькают и блещут кудри шелковые, глаза томные, ножки сильфидины - все прелести, все очарования.

Графиня во всем блеске своей красоты являлась Леонину, прекрасная и лучезарная, и как будто манила его за собой в раззолоченные чертоги петербургских вельмож. Леонин мысленно горделиво любовался ею...

О чем же думал Щетинин? Нам, которые нескромно подняли кончик завесы тайны его, догадаться нетрудно.

Он видел перед собой белое платьице, волосы, приглаженные за ушами, черный передник, пальчик немного в чернилах, взор потупленный и стыдливый, девочку в пятнадцать лет, в той поре, когда она уже не дитя и еще не женщина, в той поре, когда ей надобно еще учиться, а уже хочется на бал.

Сафьев нетерпеливо барабанил пальцами по окошку; наконец, с взглядом истинного сожаления, обратился он к Леонину:

- Итак, душа мой, вы пускаетесь решительно в свет? Скоро вы решились... Берегитесь, молодой человек: плохо вам будет; у вас нет ни знатного батюшки, ни знатной матушки, которые могли бы вас выдвинуть вперед...

- Я не прошу увещания, - сказал Леонин.

- Бог тебе судья! - сказал Сафьев. - Но я так давно шатаюсь по свету и по светам разных столиц, что по этой части мои советы могут только принести большую пользу всякому дебютанту. Вот тебе мое родительское наставление и необходимые правила до вступления твоего в санкт-петербургский Faubourg St. Germain [Предместье Сен-Жермен (фр.)]. Вопервых, вальсируй мастерски: в свете для бедного человека это единственное средство выйти в люди; волочись всегда за самыми первыми и важными красавицами - слышишь ли? Бог тебя сохрани из неуместной скромности стать в мазурке с каким-нибудь уродом в газовом платье; это могут себе позволить лишь устарелые мазу-t ристы. Для начинающего подобная неосторожность может быть пагубна... Не говори почти ничего или говори вещи самые обыкновенные. Пускай думают, что ты немного глуп: это тебе не повредит, напротив... Будь всегда одет по строгой форме; не позволяй себе ни цепочек, ни лорнетов, никаких вычур армейских франтов, ничего, одним словом, что б заставило тебя заметить. Светской моды ты никогда не достигнешь, но ты можешь достигнуть привычки, то есть к тебе привыкнут, и место твое навсегда будет тебе назначено в четвертой или пятой паре всех мазурок, а имя твое смешано с теми, о которых вспоминают накануне бала и которые забываются на другой день...