Владимир Соллогуб - Тарантас (Путевые впечатления)

человек не бойкий в разговорах, а практически дельный. Если б все люди были, как он, просто без образования, наш народ гораздо бы скорее образовался... А то нам долго мешали недообразованные крикуны, которые кое о чем слышали, да мало что поняли... Кланяйтесь Василию Ивановичу, если он жив... А теперь прощайте... Я заговорился с вами... Прощайте.

Князь пожал у Ивана Васильевича руку и быстро скрылся, оставив своего собеседника в сильном раздумье.

"Уж не это ли наша гражданственность?" - подумал он.

_- Ваня, Ваня!.. - закричал вдруг кто-то за ним.

Иван Васильевич обернулся и очутился в объятиях своего пансионного товарища, того самого, который встретился ему на владимирском бульваре...

- Ваня, как это ты здесь? - спрашивал он с дружеским удивлением.

- Сам не знаю, - отвечал Иван Васильевич.

- Пойдем ко мне. Жена будет так рада с тобой познакомиться. Я так часто ей говорил о том счастливом времени, когда мы сидели с тобой в пансионе на одной лавке и так ревностно занимались, так жадно вслушивались в ученые лекции наших профессоров.

- Шутишь ли? - сказал Иван Васильевич.

- Тут, брaтeц, как не быть признательным к этим людям. Им я обязан и душевным спокойствием и вещественвым благосостоянием. Я богат потому, что умерен в своих желаниях. Я неприхотлив потому, что вечно занят. Я не взволнован желанием искать рассеянья, потому что нахожу счастие в семейной жизни. В этом счастии заключается вся моя роскошь, и благодаря строгому порядку я могу еще делиться своим избытком с неимущими братьями. К несчастью, на земле не может быть равенствачеловек никогда не может быть равен другому человека

Всегда будут люди богатые, перед которыми другие будут почитаться бедными. Ум и добродетель имеют_ тоже своих богатых и своих бедных. Но обязанность богатых делиться с неимущими, и в том заключается их роскошь.

Пойдем ко мне.

Они отправились. Все было просто в скромном жичище товарища Ивана Васильевича. Но все дышало какой-то изящной изысканностью, каким-то неизъяснимым отблеском присутствия молодой, прекрасной женщины.

Приветливо улыбнулась она Ивану Васильевичу, и он остановился перед ней в немом благоговении. Ьму показалось, что он до того времени никогда женщины не видывал. Она была хороша не той бурной сверкающей красотой которая тревожит страстные сны юношей, но в целом существе ее было что-то высоко-безмятежное, поэтическиспокойное. На лице, сияющем нежностью, всякое впечатление ярко обозначалось, как на чистом зеркале Душа выглядывала из очей, а сердце говорило из уст. и полудетских ее чертах выражались такое доброжелательное радушие, такая заботливая покорность, такая глубокая, святая, ничем не развлеченная любовь, что, уже глядя на нее, каждый человек должен был становиться лучше.

В каждом ее движении было очаровательное согласие...

Она улыбнулась вошедшему гостю, а двое розовых и резвых детей, смущенные видом незнакомца, прижали к ее коленям свои кудрявые головки. Иван Васильевич глядел на эту картину, как на святыню, и ему показалось, что он в ней видел светлое олицетворение тихой семейственности этого высокого вознаграждения за все труды, за все скорби человека. И мало ли, долго ли стоял он перед этой чудной картиной-он этого не заметил; он не помнил что слышал, что говорил, только душа его становилась все шире и шире, чувства его успокоились в тихом блаженстве, а мысли слилися в молитву.

- Есть на земле счастие! - сказал он с вдохновением. - Есть цель в жизни... и она заключается...

- Батюшки, батюшки, помогите!.. Беда... ПомогитеВалимся, падаем!..

Иван Васильевич вдруг почувствовал сильный толчок и, шлепнувшись об что-то всей своей тяжестью, вдруг проснулся от сильного удара.

- А... Что?.. Что такое?..

- Батюшки, помогите, умираю! - кричал Василий Иванович. - Кто бы мог подумать... тарантас опрокинулся.

В самом деле, тарантас лежал во рву вверх колесами.

Под тарантасом лежал Иван Васильевич, ошеломленный нежданным падением. Под Иваном Васильевичем лежал Василий Иванович в самом ужасном испуге. Книга путевых впечатлений утонула навеки на дне влажной пропасти. Сенька висел вниз головой, зацепись ногами за козлы...

Один ямщик успел выпутаться из постромок и уже стоял довольно равнодушно у опрокинутого тарантаса.

Сперва огляделся он кругом, нет ли где помощи, а потом хладнокровно сказал вопиющему Василию Ивановичу:

- Ничего, ваше благородие!

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Владимир Александрович Соллогуб (1814-1882) - русский писатель, получивший широкую известность своими произведениями в 30- 40-х годах прошлого века. Литературную деятельность он начал в журналах "Современник" ("Два студента", "Три жениха", 1837 г.)