- Две барышни там, в лесу. Такие любопытные. По нашей колонии ходили. Теперь им хочется сюда попасть. Походить, посмотреть.
Триродов опустил на страницу романа бледно-зеленую ленту с легко-намеченным узором, положил за руку, притянул к себе, внимательно посмотрел на него, слегка щурясь, и тихо сказал:
-- Опять тихих мальчиков выспрашивал.
Кирша покраснел, но стоял прямо и спокойно. Триродов продолжал упрекать:
- Сколько раз я говорил тебе, что это нехорошо! И для тебя худо, и для них.
- Им все равно, - тихо сказал Кирша.
-- Почем ты знаешь? - сказал Триродов.
Кирша дернул плечом, и сказал упрямо:
- Зачем же они здесь? На что они нам?
Триродов отвернулся, встал порывисто, подошел к окну, и мрачно смотрел в сад. Словно что-то взвешивалось в его сознании, все еще не решенное. Кирша тихонько подошел к нему, так тихо ступая по белому, теплому полу загорелыми, стройными ногами с широкими стопами, высоким подъемом и длинными, красиво и свободно развернутыми пальцами. Он тронул отца за плечо, - тихо положил на его плечо загорелую руку, - и тихо сказал:
- Ты же ведь знаешь, мой миленький, что я это делаю редко, когда уже очень надо. А сегодня очень я беспокоился. Уж я так и знал, что будет что-то.
- Что будет? - спросил отец.
- Да уж я чувствую, - сказал Кирша просящим голосом, - что надо тебе пустить их к нам. Любопытных-то этих барышень.
Триродов посмотрел на сына очень внимательно, и улыбнулся. Кирша, не улыбаясь, говорил:
- Старшая хорошая. Чем-то похожа на маму. Да и другая тоже ничего, милая.
- Зачем же они ходят? - опять спросил Триродов. - Подождали бы, пока их старшие сюда приведут.
Кирша улыбнулся, потом вздохнул легконько, и сказал раздумчиво, пожимая плечиками:
-- Женщины все любопытны. Что ты с ними поделаешь!
Улыбаясь не то радостно, не то жестоко, спросил Триродов:
- А мама к нам не придет?
- Ах, пусть бы пришла, хоть на минуточку! - воскликнул Кирша.
- Что же нам делать с этими девицами? - спросил Триродов.
- Пригласи их, покажи им дом, - сказал Кирша.
- И тихих детей? - тихо спросил Триродов.
- Тихим детям тоже понравилась старшая, - отвечал Кирша.
- А кто они, эти девицы? - спросил Триродов.
-- Да это наши соседки, Рамеевы, - отвечал Кирша.
Триродов усмехнулся, и сказал:
- Да, понятно, им любопытно.
Он нахмурился, подошел к столу, взял в руки одну из темных тяжелых призм, слегка приподнял, опять осторожно поставил на место, и сказал Кирше:
-- Иди же, встреть их, и проведи сюда.
Кирша, радостно оживляясь, спросил:
- Через двери, или гротом?
- Да, проведи их темным ходом, под землею.
Кирша вышел. Триродов остался один. Он открыл ящик письменного стола, вынул флакон странной формы зеленого стекла с темною жидкостью, и посмотрел в сторону потайной двери. В ту же минуту она открылась тихо и плавно. Вошел мальчик, бледный, тихий и посмотрел на Триродова покойными глазами, тихими, невинными, но понимающими.
Триродов подошел к нему. Упрек зрел на его языке. Но он не мог сказать упрека. Жалость и нежность приникли к его губам. Ов молча дал мальчику флакон странной формы. Мальчик тихо вышел.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Сестры вошли в перелесок. Повороты дорог закружили их. Вдруг пропали из виду башенки старого дома. И все вокруг показалось незнакомым.
- Да мы заблудились, - весело сказала Елена.
- Как-нибудь выйдем, - ответила Елисавета. - Куда-нибудь выйдем.
В это время навстречу им из кустов вышел Кирша, маленький, загорелый, красивый. Черные, сросшиеся брови и неприкрытые шапкою черные вьющиеся на голове волосы придавали ему дикий вид лесного зоя.
-- Миленький, откуда ты? - спросила Елисавета.
Кирша смотрел на сестер внимательно, прямым и невинным взглядом. Он сказал:
- Я - Кирша Триродов. Идите прямо по этой дорожке, - вот и попадете, куда вам надо. Идите за мною.
Он повернулся, и пошел. Сестры шли за ним по узкой дорожке мех высоких деревьев. Кое-где цветы виднелись, - мелкие, белые, пахучие. От цветов поднимался странный, пряный запах. Сестрам стало весело и томно. Кирша молча шел перед ними.
Дорога окончилась. Перед сестрами возвышался холм, заросший перепутанною, некрасивою травою. У подножия холма виднелась ржавая дверь, словно там хранилось что-то.
Кирша пошарил в кармане, вынул ключ, и открыл дверь. Она неприятно заскрипела, зевнула холодом, сыростью и страхом. Стал виден далекий, темный ход. Кирша нажал какое-то около двери место. Темный ход осветился, словно в нем зажглись электрические лампочки. Но ламп не было видно.
Читать дальше