Александр Солженицын: Главный урок

Александр СОЛЖЕНИЦЫН

ГЛАВНЫЙ УРОК

Статья для журнала "Экспресс", 15 января 1982

В чём главный урок декабрьских польских событий? За последние 65 лет этот самый урок преподан миру - то более, то менее отчётливо - добрых сорок раз. И все сорок раз западные умы постарались не заметить его, не понять или изъяснить криво. Каких только не слышим мы и теперь истолкований: от наивного негодования, что Западу испортили Рождество (подобные вопросы я получил от одной английской газеты), до фантастического миража, что в Польше объявилась военная хунта южно-американского образца - и она оттеснила ослабевшую компартию.

Наверно, компартию, взявшую власть, оттеснишь! Кто, когда и где её оттеснил?

А самое простое объяснение - внешняя сила, "Кремль заставил Ярузельского". Но если "Кремль заставил" - достаточное объяснение, то ведь и советскую армию и даже советских чекистов тоже ведь "заставляют", значит, они не виновны? Тогда и все мы, подсоветские люди, тоже ни в чём не виновны: нас всех тоже "заставил Кремль" ещё с 1918 года - ЧК, расстрелами, потопленьями барж с живыми людьми, концлагерями на многие миллионы людей, уничтожением населения в размерах, беспрецедентных в мировой истории. И мы тоже объективно укажем, что на первых порах "Кремль" охотно опирался и на внешнюю силу: сотни тысяч военнопленных, получивших право свирепствовать в чужой стране. Да, конечно, коммунизм никогда не побрезгует опереться на внешнюю силу - но недостойно и самообманно класть это в главное объяснение. Если коммунизм укрепился в России, на Кубе или в Абиссинии - то, значит, нашлось достаточно охотников из народа этой страны проводить его палаческие жестокости, а остальной народ - не сумел сопротивиться. И виноваты - все, кроме тех, кто погиб, сопротивляясь.

"Кремль заставил"? Да. Но зачем же Ярузельский, и польская милиция, и польская армия, - зачем они подчинились? Как же могло сразу найтись исполнителей больше полумиллиона? Среди сорока предыдущих уроков польский тем особенно ярок, что перед нами - как никакая другая, цельная единая однородная нация, сплочённая своим религиозным и национальным чувством, как будто невозможно её расколоть! - но вот из нее же находится нужное число коммунистических исполнителей. А среди тех поляков, кто сегодня негодует, может быть найдём и таких, кто в 1945 уничтожал Армию Краёву? (Как и среди жертв Праги 1968 найдём немало тех, кто с энтузиазмом устанавливал коммунизм в 1945 и издевался над беглецами из СССР.)

Вот и урок: что опасность человечеству XX века - не в отдельных странах, не в отдельных нациях, не в отдельных правителях - а в мировом зле коммунизма. Что коммунизм уже 65 лет победно и почти беспрепятственно идет по миру - и нет такой нации в Европе, которая бы не готова была поставить ему нужное число палачей, а затем покориться и вся. Сегодняшняя ФРГ? почти уже лежит плашмя перед коммунизмом, даже не надо звать кадры из ГДР. В сегодняшней Франции? - уже давно не скрывается партия, за которую голосуют миллионы, объявляющая о своей готовности поставить нужные кадры. И достаточно - больше, чем в Польше, - найдётся их в Италии, Испании и Великобритании.

Не в том новость, что "Кремль заставил", а - человечество по сегодняшний день не подготовлено, слабo противостоять запредельному, умонеохватимому злу коммунизма, всегда застигается им врасплох. Не в том грозность, что "Кремль заставил", а: мы все, человечество, по нашей духовной слабости даём себя вогнать в гроб коммунизма. Как легко сегодня выражать запоздалые сочувствия Польше и пламенные надежды, что поляки подымутся из-под ярма и тем загородят шествие коммунизма по Европе, - но зачем же в 1946 году западные союзники так беспечно предали эту Польшу (и Болгарию, и Румынию) в пасть коммунизма? И какая новинка в оккупации Афганистана, если Троцкий на вершине власти так и писал, что "путь в Берлин лежит через Афганистан", а Ленин ещё в программу 1915 года в Швейцарии поставил: вторжение своей (ещё не существовавшей) революционной армии в Индию!

Да, мировой коммунизм - всегда внешняя сила, по отношению ко всякому народу. В польском уроке то и выпукло, что даже Польша, с её вольнолюбием, с её всенародным порывом к свободе, - вот терпит поражение. А ни в какой западно-европейской стране не накопилось и сравнительной силы сопротивления. От этого польский декабрь звучит похоронным маршем той Европе, которая от 1918 до 1981 так и не поняла степени опасности себе самой.