Александр Солженицын - Из интервью агентству 'Ассошиэйтед пресс' и газете 'Монд' (23 августа 1973)

Когда в конце 40-х годов мы были завалены 25-летними сроками, мы в газетах только и читали о небывалых преследованиях в Греции. И сегодня многие высказывания западной печати и западных деятелей, даже наиболее чутких к угнетениям и преследованиям, происходящим на Востоке, для искусственного равновесия перед "левыми" кругами обязательно продолжаются оговоркой: "впрочем, как и в Греции, Испании, Турции... " И пока пристраивается этот искусственный ряд как и, сочувствие к нам теряет своё значение, свою глубину, даже оскорбляет нас, а сами сочувствователи не видят грозного предупреждения.

Осмелюсь выразить, что не как и! Осмелюсь заметить, что во всех тех странах насилие не достигает уровня сегодняшних газовых камер, то есть тюремных психдомов. Что Греция не опоясана бетонной стеной и электронными убивателями на гpaнице, и молодые греки не идут сотнями через смертную черту со слабой надеждой вырваться на свободу. И нигде восточнее Греции не может министр-изгнанник (Караманлис) напечатать в газетах свою антиправительственную программу. И в Турции не могут (как в Албании) расстрелять священника за то, что тот окрестил ребенка. И из Турции не бросаются в море по 100 человек в день (как китайцы под Гонконгом), чтобы между акул испытать жребий "свобода или смерть". И в Испании не глушат радиопередач ни с Кубы, ни из Чили. И Португалия допустила иностранных корреспондентов расследовать возникшие подозрения, какого приглашения на другом конце Европы эти корреспонденты никогда не получали, никогда не получат - и останутся вполне довольны, не посмеют даже протестовать! - вот что самое типичное.

Первая черта по одной шкале может означать 10, а первая черта по другой шкале - 106, то есть миллион. И только ли неграмотностью наблюдателей или свёрнутостью их головы можно объяснить их вывод: "и там и здесь перейдена первая черта"?

Тщетно я пытался год назад в своей Нобелевской лекции сдержанно обратить внимание на эти две несравнимых шкалы оценки объёма и нравственного смысла событий. И что нельзя допустить считать "внутренними делами" события в странах, определяющих мировые судьбы.

Так же тщетно я указал там, что глушение западных передач на Востоке создаёт ситуацию накануне всеобщей катастрофы, сводит к нулю международные договоры и гарантии, ибо они таким образом не существуют в сознании половины человечества, их поверхностный след может быть легко стёрт в течении нескольких дней или даже часов. Я полагал тогда, что также и угрожаемое положение автора лекции, произносимой не с укрепленной трибуны, а с тех самых скал, откуда рождаются и ползут мировые ледники, несколько увеличит внимание развлечённого мира к его предупреждениям.

Я ошибся. Что сказано, что не сказано. И, может быть, так же бесполезно повторять это сегодня.

Чтo такое глушение радиопередач, нельзя объяснить тем, кто не испытывал его на себе, не жил под ним годами. Это - ежедневные плевки в уши в в глаза, это оскорбление и унижение человека до робота, глушат ли способом "полной немоты" диапазона, или способом "ржавой пилы", или пошлой музыкой. Это низведение взрослых до младенцев: глотай только пережёванное мамой. Даже самые благожелательные передачи во дни самых дружественных государственных визитов глушатся так же сплошь: не должно быть ни малейших уклонений в оценке события, в оттенках, в акцентах, все должны воспринять и запомнить событие 100 %-но одинаково. А многие мировые факты и вообще не должны быть известны нашему населению. Москва и Ленинград, парадоксально, стали самыми неинформированными столицами мира: жители расспрашивают о новостях приезжих из сельских районов. Там для экономии (очень не бесплатно обходятся нашему населению эти услуги по заглушке) глушат слабей. Однако, по наблюдению жителей разных мест, именно за последние месяцы глушение расширилось, захватило новые районы, увеличилось в интенсивности. (Вспоминается судьба Сергея Ханженкова, отсидевшего к 1973 году 7 лет за попытку - или даже только намерение - взорвать глушитель в Минске. А ведь исходя из общечеловеческих забот нельзя понять этого "преступника" иначе как борца за всеобщий мир. )

Общую цель нынешнего зажима мысли в нашей стране можно было бы назвать китаизацией, достижением китайского идеала, - если б этот идеал не существовал прежде того у нас в 30-е годы, да вот упущен. В 30-е годы много ли знали на Западе о Михаиле Булгакове, Платонове, Флоренском? Так и в Китае сегодня есть тысячи инакомыслящих, есть тайные писатели и философы, но мир узнaет о них лишь целой эпохою позже, лет через 50-100, и то лишь о тех немногих, кто сумеет сохранить своё творчество между неумолимыми жерновами. К этому идеалу и хотят нас вернуть сейчас.