Александр Солженицын: Ответ П Литвинову в журнале 'Вестник РХД'

5. Эмиграция. Первая и вторая русские эмиграции измерялись миллионами и были результатами больших народных движений, потерпевших поражение; но они почти не удостоились внимания Запада (впрочем, вторую массами выдавали на убой). Громко обсуждаемая ныне третья эмиграция, как раз и вызвавшая всю разность оценок, не есть эмиграция в упомянутом выше смысле и объёме, она в основном - отбившийся отструек массовой эмиграции в Израиль. Однако обсуждение эмиграционной проблемы черезмерно раздулось и собой заслонило все остальные события нашей страны. Весь двухлетний советско-американский торг только и шёл вокруг нынешней эмиграции, тем только и были заняты мировая печать, парламенты и общественные деятели, - а об остальных 250 миллионах кто вспоминал?

Ответ мой о третьей эмиграции в интервью CBS, который обидел так многих. "Отказывать в праве называться русским" - такого там нет, это Вы сочинили, Павел Михайлович. Есть эмигранты вон уже кто по 55 лет, кто по 30, - и неискоренимо русские, с чем же тут спорить? Там было сказано: "Я, конечно, считаю, что всякий человек, который хочет эмигрировать, должен иметь эту свободу, что всякое препятствие эмиграции есть варварство, дикость." Я вообще там не осуждал. Я подчеркнул своё глубокое уважение к евреям, уезжающим в Израиль: они движимы сильным религиозным и национальным чувством, и едут на опасность, на тяготы, может быть на смерть, - но едут в то место, куда тянет их сердце. И я нисколько не осудил усталых, измученных, желающих личного спасения. И не осудил, повторяю, я только обошёл уважением тех людей, кто говорят, что сердце их тянет к России - и поэтому они едут в противоположную сторону, - да не жить простой жизнью, Павел Михайлович, - кто ж им отказывает в этом? кто же их обделяет "обыкновенной человеческой добротой", кроме ОВИРа? - они уезжают из горячо любимой, но опасной России (пользуясь для того отнюдь не всеобщей возможностью), а тут, перед Западом, начинают однобоко объяснять, полномочно представлять необъятное, лишённое собственной речи. Вот здесь, Павел Михайлович, Вы не находите некоей фальшивой претензии? Никто не упрекает за "простую человеческую жизнь" - но не надо при этом делать вид, что эмиграция - лучший способ спасения остающихся. Всё-таки помнить бы, как дома сжимаются тоской сердца при каждом новом уезжающем имени. А к ним, кто никуда не едет или у кого нет спасательных лодок в запасе, - к тем надо быть добрыми?

Эмиграция - всегда и везде слабость, отдача родной земли насильникам, - и не будем выставлять это подвигом. Суть не в том, чтобы ревностно оправдывать перед Западом на всех языках свой уход в эмиграцию, и стыдно тратить упасённые годы на толчею и пересуды, - но неразгибной работой, но незабывчивым служением помочь бы нашей стране вернуть больше чем политическую свободу - духовное выздоровление, и влиться в него самим. Нас может поддержать опыт первой эмиграции, встреченной на чужбине пренебрежительно, а то и презрительно, не так, как встречают третью, - и через 40 чернорабочих и беспросветных лет вынесшей для России немало духовных ценностей.

Февраль 1975

Ответ П. Литвинову (февраль 1975). - В "Вестнике РХД", 1974, № 114, напечатано "Открытое письмо" П. Литвинова - реакция на "Реплику" Солженицына (см. выше: "Вестник РСХД", 1973, № 108-109-110). Ответ писателя был напечатан в том же номере: "Вестник РХД", 1974, № 114.