Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 3. Произведения 1852–1856

Последние два стиха вошли в поговорку.

Швейцарец барон Генрих Жомини (1779–1869), известный стратег и военный писатель, участвовал в войнах Наполеона; его книга «Traité des grandes opérations militaires» «Трактат о крупных военных операциях» была в свое время хорошо известна в военной среде.

Эпиграф к «Двум гусарам» наводит нас на предположение, что мысль о сопоставлении двух поколений гусаров навеяна Толстому стихотворением Д. Давыдова.

Для характеристики героя первой части повести Федора Ивановича Турбина Толстой воспользовался чертами характера и поведением своего двоюродного дяди гр. Федора Ивановича Толстого (1782–1846), прозванного «Американцем». [209] О нем см. С. Л. Толстой. «Федор Толстой Американец». Изд. ГАХН М. 1926. На Ф. И. Толстого намекает Грибоедов в «Горе от ума» в монологе Репетилова и Пушкин в «Послании к Чаадаеву». Ф. И. Толстой участвовал в кругосветном плавании адмирала Крузенштерна, за свои проделки был высажен не то в Камчатке, не то на какой-то дикий остров, побывал в русских американских колониях, на Алеутских островах и в Ситхе, и через всю Сибирь, частью пешком, вернулся в Петербург. Л. Н. Толстой слышал много рассказов о нем от общих с ним родственников: от своего зятя и родного племянника Американца — Валерьяна Толстого, от вдовы Американца Толстого цыганки Авдотьи Максимовны, от дочери Американца — П. Ф. Перфильевой и от семьи Андрея Андреевича Толстого, с семьей которого был близок Федор Иванович, и с дочерью которого — Александрой Андреевной — был дружен Лев Николаевич. Сам Толстой лишь однажды в детстве видел Американца.

В своих воспоминаниях Толстой говорит о нем следующее: «Помню его прекрасное лицо, бронзовое, бритое, с густыми бакенбардами до углов рта, и также белые курчавые волосы. Много хотелось бы рассказать про «того необыкновенного, преступного и привлекательного человека». (П. И. Бирюков, Л. Н. Толстой. Биография. М. Изд. «Посредника». 1911 I, стр. 89.)

В начале прошлого столетия в военно-дворянской среде поощрялась удаль, в чем бы она ни выражалась. Удалью считалась не только храбрость на войне, но и всякие смелые и рискованные, нередко предосудительные, проделки. Ф. Булгарин говорит про Ф. И. Толстого: «Он был человек эксцентрический... Тогда было в моде молодечество, и он довел его до отчаянности».

Близкое родство графа Турбина и гр. Ф. И. Толстого очевидно. Турбин такой же, как и Ф. И. Толстой — бреттер, кутила, любитель цыганского пения и такой же недобросовестный игрок. У него так же, как у американца Толстого, курчавые волосы, блестящие живые глаза, громкий голос, даже то же имя и отчество; его проделки в том же роде; он также «красив, привлекателен и преступен». Менее преступен, но и менее привлекателен второй гусар, сын Ф. И. Турбина. Об отношении к нему автора можно судить по следующей заметке дневника Толстого: «16 мая. Пришел Фет и Трузсон. Последний прелестно сказал, что второй гусар написан без любви».

Читатели из той среды, к которой принадлежали два гусара, далеко не все встретили повесть дружелюбно. После поездки в Кунцево к Боткину Толстой записал в дневнике от 18 мая: «Одни говорят, что ругают, другие говорят, больше литераторы, что гусаров хвалят». Другая запись как бы подтверждает первое мнение: «26 мая. Был у Сушкова, который выразил мне неудовольствие за гусаров». Текущая же литература, наоборот, давала хвалебные отзывы. [210] «Современник», 1856 № 12 Статья Н. Чернышевского. «Библиотека для чтения» 1856, т. 139, статья А. Дружинина.

Рукописей, относящихся к «Двум гусарам», ни беловых, ни черновых до нас не дошло. Текст повести печатался во всех последующих изданиях в том виде, в каком был напечатан в кн. № 5 «Современника» 1856 г.

Для настоящего издания также принят текст «Современника» с следующей поправкой:

Стр. 165, строка 2. Печатаем: блестящие зубы вместо: блестящие усы, исправляя явную ошибку.

_____________

В «Истории писания» «Набега» (см. стр. 291) уже были приведены выдержки из дневника Толстого за октябрь 1852 г. 13 числа он отметил, что намерен писать «К[авказские] О[черки] для образования слога и денег», а 19 числа привел и программу задуманной серии очерков. Среди них значится «Поездка в Мамакай-Юрт».

Произведение это осталось незаконченным. Быть может, причиной тому был сатирический тон «Записок», который, как отметил Толстой в дневнике под 7 июля 1852 г., был «не в его характере», и который он изгонял, например, из первоначальных набросков «Набега».