Александр Солженицын: Выступление в Институте Востоковедения

Александр Солженицын

ВЫСТУПЛЕНИЕ В ИНСТИТУТЕ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

(По записи слушателя в зале)

30 ноября 1966

Перед чтением глав из "Ракового корпуса" Солженицын заявил:

- Первую часть повести я окончил весной. Я послал текст в журнал "Новый мир", но он не был принят. Однако повесть прочли и одобрили в различных литературных инстанциях и рекомендовали к печати. Впрочем, это ещё не значит, что она будет опубликована. Судьба этой повести ещё не ясна. Так вот я вам почитаю главы из неё.

После этого писатель прочитал главу 6 ("История анализа") и главу 16 ("Несуразности"). После небольшого перерыва Солженицын сказал, что он готов ответить на вопросы присутствующих. Вот запись вопросов и ответов, сделанная одним из слушателей:

Почему "Новый мир" отказался опубликовать "Раковый корпус"?

Потому что "Новому миру" труднее всего что-либо опубликовать.

Какие сейчас у вас отношения с "Новым миром"?

Я понимаю позицию журнала, и у меня нет столкновений с редколлегией; я поддерживаю с ней те же хорошие отношения, что и ранее.

Почему вы избрали темой своего романа корпус больных раком в одной из больниц, точнее, сам рак?

Я сам одно время тяжело болел этой болезнью, и во время ссылки разговаривал в открытую со знакомыми врачами, они говорили, что мне осталось жить несколько недель. Так что я знаю этот сюжет.

Мне не понравился эпизод с кислородной подушкой. Скажите, зачем вы его описали?

(В зале хохот. Солженицын пожимает плечами.)

Зачем? Это жизнь... вот и всё.

Сумма вопросов из записок. Что можно сделать, чтобы ваши книги быстрее доходили до читателя? Что ещё вы написали недавно? Когда и где это будет опубликовано? Какова судьба вашей комедии, данной "Современнику"? Какие ещё ваши произведения отлёживаются в портфелях редакций? Как вы решились на эту пресс-конференцию, раз первоначально высказывались категорически против какого-либо интервью?

Почему я переменил намерение не выступать с публичным интервью? Конечно, в наше время, в условиях ритма современной жизни, когда вечно не хватает времени, писатель должен писать, а не отвечать на вопросы. И сегодня я придерживаюсь того же мнения. Но оно справедливо, только когда продукция писателя регулярно видит свет, и тогда писатель чувствует контакт с миром через письма читателей и критические статьи. На протяжении многих лет круг моих читателей состоял из десятка человек. После опубликования в 1962 году "Одного дня Ивана Денисовича" поток писем читателей стал затопляющим. Это были не только замечания, но и огромное количество материала, который можно было обработать. Целый год я только и делал, что отвечал на письма, вместо того чтобы работать. Но последние четыре года мои произведения не публикуются. И я получил урок: мне ни в коем случае не следовало пренебрегать публичными выступлениями. Раз писателю не дают писать - так он должен защищаться устно. Само моё положение принудило меня искать встреч с читателями. Я стал это делать по трём соображениям. Во-первых, мне необходимо чувствовать реакцию читателей. Во-вторых, мне нужно защищать свои авторские права. В-третьих, мне надо защищать моё имя от клеветы. Я написал роман "В круге первом". Это 35 печатных листов. В 1964 году "Новый мир" принял его к публикации. Ещё есть пьеса "Олень и шалашовка" и повесть "Раковый корпус". Театр "Современник" хотел поставить пьесу, но ему это не удалось. В той пьесе описывается концентрационный лагерь, но не такой, как в "Одном дне". Там живут вместе и политзаключённые, и уголовники, женщины и воры. Мой роман "В круге первом" стал достоянием некой такой организации, которая зорко следит за развитием литературы, хотя это никак не входит в круг её ведения. Эта организация конфисковала мой архив, не предназначавшийся к печати. И некоторые произведения из того архива начали распространять подпольно, в частности, среди определенного круга лиц, куда входят руководители Союза писателей. Смотрите: я ещё жив - а уже без моего ведома закрыто издают для каких-то избранных мои произведения. Эти люди читают их, комментируют между собой. Среди них Хренников, Кочетов, Сурков и многие другие. Что я должен делать? Если бы мои произведения просто конфисковали, я бы молчал. Я пожаловался в Центральный Комитет партии. Но мои жалобы не дали результатов. Кстати, среди этих работ также пьеса "Свеча на ветру". Недавно Д. Стариков опубликовал критическую статью под заглавием "Свеча на ветру"; это показывает, что бесконтрольное пользование ненапечатанными рукописями может толкать и на плагиаты.