Владимир Сорокин - Лошадиный Суп

- Зайка! Зайка! Зайка! - Алеша тряс ее за подбородок.

- А? - очнулась она.

- Ты кричала. Давай еще таблетку дам?

Оля села, вытерла мокрое от слез лицо. Она все поняла. Это понимание не напугало ее, а, наоборот, успокоило.

- Слон, полетели в Москву.

- Сразу? А Греция?

- Мне очень плохо. Мне надо в Москву.

- Но... у нас те билеты пропадут. И надо новые покупать. Еще тыщу баксов.

- Тогда я одна полечу.

- Ну что ты городишь, зайка!

- Собирай вещи, и поехали.

- Ну, зайчонок, давай все обмозгуем трезво, давай не будем пороть го...

- Мне надо в Москву!! - закричала Оля. Они вылетели вечерним рейсом.

Москва встретила широкой темнотой пыльных улиц и родными дикими запахами.

Ночь Оля проспала с реладормом, а утром, едва она проснулась, Алеша объявил ей:

- Зайка, я еду за доктором.

- Мне не нужен никакой доктор, - потянулась она.

- Это толковый невропатолог, посмотрит тебя. Лежи и жди нас.

Алеша ушел.

Оля быстро встала, оделась, причесалась, глотнула воды, нашла деньги и вышла из квартиры. Голова кружилась, но работала удивительно четко и быстро. Оля чувствовала, что она очень слаба, но одновременно она с нежным удовлетворением ощущала себя сильно помолодевшей.

На проспекте Королева она поймала машину:

- Мясницкая.

Она помнила, как однажды Лошадиный Суп остановил там машину и ненадолго зашел в свой офис.

Выйдя из машины на Мясницкой, она быстро нашла этот серо-розовый, недавно отреставрированный дом с позолоченной доской. На доске было выгравировано:

Акционерное общество

ПРАГМАС

Оля вошла в дверь.

В большой бело-голубой прихожей маячил охранник в черной униформе и сидела девушка-вахтер.

- Здравствуйте, вы к кому? - улыбаясь, спросила она.

- Я к вашему... начальнику, - заговорила Оля и поняла, что забыла фамилию Лошадиного Супа, вспомнив только его имя - Борис.

- А у нас их целых два, - улыбалась девушка. - Вы к директору или к председателю?

- Я к Борису... - начала Оля.

- ...Ильичу? - подхватила девушка. - Вам назначено?

- Нет. Я... по личному делу.

- Вам повезло, он у себя. Как о вас доложить?

- Скажите просто - Оля.

- Хорошо. - Девушка сняла трубку. - Марина Васильевна, тут к Борису Ильичу посетительница по личному делу. Ее зовут Оля. Да. Просто.

Девушка подождала минуту, доброжелательно кивнув Оле, потом положила трубку.

- Проходите, пожалуйста. Второй этаж, по коридору направо до конца.

Оля с легкостью поднялась по мраморной лестнице, но в коридоре у нее закружилась голова, и она прислонилась к стене.

"Только бы не выгнал..."

Придя в себя, дошла до приемной Бурмистрова.

- Проходите, Борис Ильич ждет вас, - открыла дверь секретарша.

Задержав дыхание, Оля вошла в кабинет. Бурмистров сидел за столом и разговаривал по телефону. Мельком глянув на Олю, он поднял кверху указательный палец и стал привставать с кресла, договаривая:

- Я в третий раз тебе говорю - им на хер не нужен весь противогаз, им нужна только металлическая часть, фильтры, понимаешь? Что? А маски пусть на хер он себе наденет! Чего? И чего? Вить! Ну, ты что, первый год замужем? Ну, найми двадцать лохов, посади на баржу, они тебе за сутки отвинтят. А маски за борт. И весь разговор. Давай.

Он бросил трубку на рычажки.

Оля стояла посередине кабинета.

Бурмистров хмуро обошел стол, приблизился к ней, долго и молча смотрел.

У Оли дрожали губы и колени.

- Что, на тот свет собралась? - беззлобно спросил он и ударил ее по щеке.

Оля в изнеможении опустилась на пол.

- Сколько суток не ела?

- Четыре... пять... - пробормотала она.

- Дура... - Он снял трубку, набрал. - Полина Андреевна? Здравствуйте. Значит, сегодня мне нужно. Да. Значит, пожалуйста, поезжайте туда как можно скорее, приготовьте прямо сейчас. А мы минут через... сколько надо вам? Давайте через час. Да. Спасибо.

Оля сидела на полу.

- Иди туда. - Бурмистров кивнул ей на два кресла возле журнального столика.

Она встала, пошла, села.

Бурмистров присел на угол стола, скрестил руки на груди.

- Где была?

- Мы путешествовали с мужем.

- Замуж вышла?

- Да.

- Что последний раз ела?

- Я... не помню... лобстера.

- Неплохо... Дура. Ты смерти моей хочешь?

- Нет... - прошептала Оля, в изнеможении откидываясь на кресло, и сладкие слезы потекли по ее щекам.

- Свинья, ну, свинья... - качал голой головой Бурмистров.

Без стука вошел довольный человек в белом пиджаке:

- Бориска, все тики-так!

- Чего? - хмуро буркнул Бурмистров.

- Они берут тридцать налом и восемьдесят под гарантию банка. А Хохол еще нароет у своих лохов двадцать - двадцать пять.