Надежда Тэффи: Том 1. Юмористические рассказы

Произведения Тэффи печатаются не только в Париже, где она живет, но и в Риге (журнал «Перезвоны»), Нью-Йорке (газета «Новое русское слово»), а также в Берлине, Шанхае, Стокгольме, Праге, Белграде. Надежда Александровна становится одной из крупнейших фигур русского зарубежья, она поддерживает связь с И. Буниным, Б. Зайцевым, Д. Аминадо, Г. Адамовичем, М. Алдановым и 3. Гиппиус.

Накануне Второй мировой войны Тэффи несколько раз посещает Польшу, где живет ее дочь. Там она печатается в газетах и журналах и ощущает себя немного ближе к покинутой родине. Война застает писательницу в Париже. В это время она практически перестает появляться в печати, распространяются слухи о ее смерти, в 1943 году в Нью-Йорке появляется даже некролог. Средств к существованию практически не остается, развивается тяжелая болезнь, но Тэффи не унывает: «По болезни неизлечимой я непременно должна умереть. Но я никогда не делаю то, что должна. Вот и живу», – пишет она в одном из писем. После окончания войны Надежда Александровна получает приглашение вернуться в СССР, но на этот шаг так и не решается.

Сборник «Все о любви», изданный в 1946 году в Париже, объединил произведения, окрашенные чувством грусти и пронизанные лиризмом. Схожие мотивы характеризуют творчество Бунина, закончившего в это время «Темные аллеи», с которым Тэффи близко общалась и находила общие с ним замыслы и мотивы.

В 1952 году в Нью-Йорке выходит последняя книга Тэффи «Земная радуга», в которой писательница демонстрирует все свои творческие возможности: здесь и юмористические рассказы, и автобиографические заметки, и злая сатира, и лирические произведения.

Последние годы жизни Тэффи проводит в одиночестве, тяжело болея; старшая ее дочь живет в Лондоне, младшая – в Варшаве. Она продолжает печататься в «Новом русском слове» и «Русских новостях», пишет книгу о современниках. Во второй половине 1951 года проводится вечер, посвященный пятидесятилетию творческой жизни писательницы, который в том числе имел своей целью помочь ее тяжелому материальному положению. 6 сентября 1952 года Тэффи скончалась в деревне Мор-сан, в русском пансионе неподалеку от Сент-Женевьев-де Буа, и была похоронена на русском кладбище рядом с Буниным.

В настоящее собрание сочинений вошли наиболее значительные сборники рассказов Тэффи, многие из которых целиком не публиковались со времени первого их издания. В качестве предисловия читателю предлагается статья Н. Суражского (псевдоним Н. Брешко-Брешковского) «Красные каблучки Тэффи», опубликованная 6 октября 1934 года в журнале «Для Вас», выходившего в Риге.

В. Алексина

Недавно мы посвятили очерк весьма колоритной фигуре А. В. Руманова.

Около 30 лет тому назад он «эпатировал» петербургские салоны «филигранным Христом».

Позже Руманов в тех же салонах ронял своим мягким, рокочущим почти баритоном:

– Тэффи кроткая… Она кроткая, – Тэффи…

И ей он говорил:

– Тэффи, вы кроткая.

На северных небесах Невской столицы уже сияла звезда талантливой поэтессы, фельетонистки и, – теперь это будет откровением для многих, – автора очаровательных нежных и совершенна самобытных песенок.

Тэффи сама исполняла их небольшим, но приятным голоском под аккомпанементом своей же гитары.

Так и видишь ее – Тэффи…

Запахнувшись в теплый отороченный мехом уютный халатик, уютно поджав ноги, сидит она с гитарой на коленях в глубоком кресле у камина, бросающего теплые, трепетные отсветы…

Умные серые кошачьи глаза смотрят не мигая в пышущее пламя камина и звенит гитара:

Тэффи любила красные туфельки.

Она уже печаталась. О ней говорили. Ея сотрудничества искали.

Опять Руманов, остриженный бобровым ежиком.

На кавказских минеральных водах он создавал большую курортную газету и привлекал лучшая петербургские «силы».

Один из первых визитов – к ней, «кроткой Тэффи».

– Я приглашаю вас на два-три месяца в Ессентуки. Сколько?

И не дождавшись ответа, Руманов как-то незаметно и ловко веером положи на стол несколько новеньких кредиток с портретами Екатерины Великой.

– Это аванс!..

– Уберите его! Я люблю радугу на небе, а не на своем письменном столе – последовал ответ.

Руманов не растерялся. Он как фокусник мгновенно извлек откуда-то тяжелый замшевый мешочек и высыпал на стол звенящую, сверкающую струю золотых монет.