Александр Стеклянников - Roots of future realisations

Кодрак впервые в жизни встречался с тем, что привело его в замешательство. - Кто ты такая? Откуда? - естественные вопросы. - Естественные вопросы, - задумчиво произнесла Вельда, - но именно на них мне труднее всего ответить, если, конечно, не уйти от ответа, сказав обычное: не знаю. Но как бы я сама хотела знать это. Кто? Откуда? Куда? Зачем?.. Я ветер степи, такая же вольная и неуловимая. Ни один самый добротный конь не в силах настигнуть меня, когда я просто иду, задумчиво глядя в белесо-голубую пучину неба. Я - упругий освежающий утренний бриз, ласкающий кожу, придающий сил... Но я и смерч пустыни, я превращаюсь в ночной ураган, сносящий хлипкие строения детей степи, рвущий одежду одинокого путника, что найдет себе могилу в жестокой тьме, не будучи в силах совладать с неистовостью природных стихий. Я буран, сдирающий земляной покров с равнины в приступе ярости против стойкости земли, мстящий ей за эту самую непоколебимость. Я не нахожу покоя, у меня нет дома, я не знаю себя, я вижу все и... не вижу ничего.., что могло бы удовлетворить мою вечную жажду. - Если ты пойдешь со мной, ты можешь найти свой дом... нет-нет, лишь на время, я не собираюсь привязывать тебя к одному месту. - поспешно сказал он, заметив, как потемнели ее зрачки и гнев ожесточил черты лица. - Но ты ведь можешь пройтись со мной... ну, хотя бы на три недели к западу. Семья Ал-Лахам. - Я буду там через полчаса. - она собрала огненные языки волос в узел на затылке, смерила взглядом Кодрака вместе со всем его миром довлеющих расстояний и унеслась в облаке пыли, путь держа на запад. - Не отставай! только и успел услышать старый рубака. "Чтож." Он спрятал в кулак усмешку, за которую, заметь ее Вельда, он мог бы поплатиться жизнью, огляделся по сторонам, пригнулся к травам, встав на четвереньки, приложил ухо к земле и замер, прислушиваясь... неизвестно к чему; может быть к шагам смерти, что следует за ним по пятам, как и за каждым из нас, в своей вороной хламиде со сверкающей косой на плече, кованой из лунного света и с бездной вместо лица; а ее иссиня-бледные почти прозрачные руки..! Тонкие, изящные, цепкие пальцы смерти... О-о... Почти восхитительная неотвратимость того, что венчает любое проявление жизни, финал, от которого не уйти... "Познает смерть всяк, кто был рожден. Возродится всяк, кто прошел через смерть..."

Глаза ее блуждали по земле и не видели. "...всяк, кто прошел через смерть..." - мучительно,.. эта мучительная неспособность вспомнить что-то... что-то такое. Это грызущее чувство какой-то безысходности, эта фраза, темный смысл коей пугал своей грозной неизвестностью. "Что это?" она остановилась, пораженная зрелищем, обычным в-общем-то в этой части мироздания. Это был небольшой городок, раскинувшийся в сочном оазисе, питаемом артезианской жизнью, пышная россыпь живых изумрудов среди бирюзовых арыков, заселенный солнцеглазыми людьми с лицами жителей заоблачной страны. Тут и там стояли небольшие стройные дома из голубой глины, обожженной временем и солнцем до темно-бурого оттенка. Сам воздух вокруг искрился блестками солнечных капель и казался золотым. - Ну..? Как?.. Вельда обернулась на голос и тут только заметила Кодрака, сидящего возле одного из домиков скрестив ноги. - Ты здесь? - в возгласе ее не было удивления, но интонации чуть-чуть, еле заметно смягчились, и Кодрака это более чем обрадовало, в его глазах блеснуло что-то похожее на надежду, и тут же скрылось, покрытое плотным покровом железной невозмутимости. - Кодрак исса. - она поклонилась ему и исчезла за ближайшей группой деревьев, а он, ошарашенный, опьяненный столь редким проявлением ее благосклонности, остался сидеть неподвижно, погруженный в созерцание, оглушенный поразительным, невероятным откровением. "Женщина-ветер?" - он был потрясен. - "Поклон женщины-убийцы!" - его осчастливили так, как не могла бы осчастливить мать своего ребенка, дав ему жизнь. Боже мой! Жизнь, много это или мало? Какая-то мелочь... Студеный хрусталь влаги в арыке тихо журчал, даря иссохшей земле капли жизни.

Вельда пристально следила за женщинами, она старалась понять суть того, чем они занимались, на что тратили жизнь. Кодрак пристально следил за тем, как Вельда наблюдает за женщинами, возделывающими небольшие огороды, разбитые в тени деревьев. "О, Вельда, твои горячие боги пекут мне уста. Жертва, - первый из ста праведных, - выйдет..." Расплавленный в тигле неба шар заходящего солнца раскалял сердца людей, живущих в долине смерти на единственном островке жизни, укреплял и облагораживал их души. Лишь житель пустыни может похвастаться, что был свидетелем такого зрелища, когда солнечный вихрь смывает с человека злые помыслы, мрачные предчувствия, малодушие, оставляя чистую, сияющую простотой невинности заготовку. Но ряд условий должен предшествовать сему событию. - Кодрак, что они делают? - Работают... чтобы выжить. - Но они и так живут. - Если они не будут работать, они умрут. Вельда пронзительно посмотрела в глаза воина-калеки: - Но, Кодрак, кто посмеет их убить? - Они умрут сами. - О...?!?... Чтож, тратить свою жизнь на то, чтобы продлить эту самую жизнь?.. Хм. Или не эту, а какую-нибудь другую? Ведь колесо не может крутить само себя... Кодрак был снова потрясен. Она раскрывала основополагающие истины человеческого бытия шутя, как будто ум ее был не проводником в стране, где он ничего не знает, а ведомым кем-то, для кого эта страна была собственным домом, жилищем, в котором этот мистический ведущий знает каждый уголок,.. но не сообщает ведомому своему ни на гран больше некоего определенного минимума. - Жрицей какого храма является та, что ведет столь мудрые речи и которую впервые вижу в нашей семье. Кардош умма! Одновременно обернулись на голос вопрошавшего он и она, как один человек. Залитый кровавым светом заходящего светила стоял перед ними воин-калека, столь же похожий на самого Кодрака, как зеркальное отражение на своего хозяина. Тем более, что его правая нога была заменена деревянным протезом. - Я ветер, Кардош, ийа акма. - Вельда находилась уже возле подошедшего, вихрь вокруг них завертелся в бурун. - Отцом какого начала являешься ты? они стояли теперь друг напротив друга, вокруг цвел альпийский луг, граница снегов была совсем рядом. - Я бы подумала, что ты Кодрак, но он остался там, в оазисе, а ты здесь... и... я чувствую какие-то древние путы, привязывающие меня к тебе. - Не путы, но связи. Я сам их создал когда-то. Но я не знаю, что говорю. В акте единения ветра и земли, тебя и меня, должно возникнуть начало вод, жизни и процветания. - он смотрел неотрывно в сплетение линий узора на лбу Вельды, как будто хотел отгадать то, что надобно чуять... - Так ты земля... - задумчиво проговорила она и пошла. - Да! Я хочу воссоединиться с тобой! Отдайся мне, Вельда! Я хочу тебя! А-а-а! - он кинулся к ней, но руки его схватили пустоту, а порывистое движение лишь всколыхнуло сухие травы пустыни, что простирались на сколько хватал глаз. Вельда задумчиво, приложив палец ко лбу, удалялась в вихре желтой пыли и исчезла за горизонтом раньше, чем Кардош смог бы сосчитать до десяти. Он кинулся наземь, затаил дыхание, прислушался и уловил под поверхностью тихий смех Кодрака, различил его ровный низкий голос: - Ты слишком мало умирал, чтобы поймать огонь в воде; ты, ты, ты, и поэтому отделен. Ты, ты, и поэтому внутри и снаружи. Ты, и поэтому лишь раб своего имени.