Иван Шмелев - Том 7. Это было

Творческая сила – чудесна: она показывает новое, найденное художником, до творческого акта как бы не бывшее. Мы знаем тундру – по учебнику географии: унылая, бесконечная равнина; зимой – снеговая пустыня, летом – мхи, лишаи, березка-стланка. Там бывают северные сияния-сполохи, живут в чумах самоеды, тунгусы, пасут оленей, охотятся, – скучное, однообразное бытие. А поэт-художник видит не это, географическое, а новое, таинственно преломленное его душой, живое. И пропоет о нем. И нам покажет. И мы получим, вместо унылости и скуки тундры, радость. Так было со мной. Я прочитал и не раз перечитал эти шесть книжек-тетрадок, по 16 страничек в каждой. И увидал – новое и родное. Увидал – всеобщее, ибо красота Божьей природы – для всех. Унылая тундра открыла чуткой душе поэта редкую красоту и в красоте – Творца.

В этих книжках нет слова – «Россия». Но ее чувствуешь в безмерности снеговой пустыни: это от нее веет крепким морозным воздухом, простором, осыпает снеговой пылью в бешеном беге-лете… пусть не коней – оленей:

Читая, чувствуешь себя в полете: это полет души поэта передался нам, и мы мчимся, в очаровании. Вот она власть таланта.

В стихах Новгород-Северского не только пейзаж, картинки жизни тунгусов: в них и духовная углубленность, чувство благоговения, общения с Высшим.

Или еще:

Эта углубленность, насыщенность – «от духа» – ценнейшее свойство поэзии вообще; оно воспитывает душу читателя. И этого ценнейшего много в стихах Новгород-Северского. Он – от лучших истоков русской поэзии: идет от Пушкина, от Тютчева… У него есть и светлая простота, и чувствование человеческого примитива. Смотрите, как передает он религиозную простоту дикаря, и сколько в этом прелести! Вот тунгусская песенка:

У Новгород-Северского не только богатая палитра для изображений внешнего – торосов, ледников, айсбергов, сполохов, творящих розы в льдах. У него богатство внутреннего содержания. Например, стихотворение «Мысль».

И редкая душевность, детскость – подлинного поэта свойства:

Поэзия Новгород-Северского – светлая, бодрая. Она – в здоровом русле русской поэзии, – пушкинское приятие жизни. Вот, «Олень смарагдовый»: