Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 26. Произведения 1885–1889 гг. О жизни

Переводы иностранных слов и выражений, принадлежащие редактору, печатаются в прямых [ ] скобках.

Пометы: в оглавлении томов, на шмуцтитулах и в тексте, как при названиях произведений, так и при номерах вариантов, означают: * – что печатается впервые, ** – что напечатано после смерти Толстого, – что не вошло ни в одно из собраний сочинений Толстого и что печаталось со значительными сокращениями и искажениями текста.

Фототипия портрета Толстого раб. И. Е. Репина – между XII и 1-й страницами.

Единство разумного смысла определений жизни других просветителей человечества не представляется им лучшим доказательством истинности их учения, так как оно подрывает доверие к тем неразумным лжетолкованиям, которыми они заменяют сущность учения.

Наука настоящая, знающая свое место и потому свой предмет, скромная и потому могущественная, никогда не говорила и не говорит этого.

Наука физики говорит о законах и отношениях сил, не задаваясь вопросом о том, что есть сила, и не пытаясь объяснять сущность силы. Наука химии говорит об отношениях вещества, не задаваясь вопросом о том, что есть вещество, и не пытаясь определять его сущности. Наука биологии говорит о формах жизни, не задаваясь вопросом о том, что есть жизнь и не пытаясь определять ее сущности. И сила, и вещество, и жизнь принимаются истинными науками не как предметы изучения, а как взятые за аксиомы из другой области знания точки опоры, на которых, строится здание каждой отдельной науки. Так смотрит на предмет истинная наука, и эта наука не может иметь вредного, обращающего к невежеству, влияния на толпу. Но не так смотрит на свой предмет ложное мудрствование науки. «И вещество, и силу, и жизнь мы изучаем; а если мы изучаем их, то мы можем и познать их», говорят они, не соображая того, что они изучают не вещество, не силу, не жизнь, а только отношения и формы их.

См. прибавление первое в конце книги: О ложном определении жизни.

См. 2-е прибавление.

См. 3-е прибавление в конце книги.

Нет ничего обыкновеннее, как слышать рассуждения о зарождении и развитии жизни человеческой и жизни вообще во времени. Людям, рассуждающим так, кажется, что они стоят на самой твердой почве действительности, а между тем нет ничего фантастичнее рассуждений о развитии жизни во времени. Рассуждения эти подобны тому, что бы делал человек, который, желая измерять линию, не откладывал бы меру от той одной известной ему точки, на которой он стоит, а на бесконечной линии брал бы на различных от себя неопределенных расстояниях воображаемые точки и от них бы измерял пространство до себя. Разве не то же самое делают люди, рассуждая о зарождении и развитии жизни в человеке? В самом деле, где взять на этой бесконечной линии, каковою представляется развитие – из прошедшего – жизни человека, ту произвольную точку, с которой можно начать фантастическую историю развития этой жизни. В рождении или зарождении ребенка, или его родителей, или еще дальше в первобытном животном и протоплазме, в первом оторвавшемся от солнца куске? Ведь все рассуждения эти будут самые произвольные фантазии – измерения без меры.

Первый вариант первой редакции (см. Описание, рукопись № 1).

Далее зачеркнуто: Въ разумномъ существѣ въ человѣкѣ заложено,

Зач.: что я – есмь ничто – навозъ для удобренія того, что выростаетъ на мнѣ и отъ,

Зач.: въ лучшемъ случаѣ,

Зач.: ничего не

Зач.: столь страшное и столь неразрѣшимое,

Зач.: какъ воздухъ

Зач.: физической такое же необходимое условіе нравственной

Зачеркнуто: Это противорѣчіе, можно сказать, есть сама сущность, есть то, что составляетъ человека – живаго, живущаго, трудящагося.

Зач.: было бы

Над строкой вписано и зач.: бы оно, человѣкъ не жилъ, оно являлось вдругъ

Зач.: также какъ ужасно накопленіе пара и стѣнъ паровика держащаго его

Зач.: есть двигатель и есть причина движенія дѣятельной жизни для человѣка

И дѣйствительно… зарождается первоначально стояло раньше: жить нужно… но помечено к перестановке. После… паровикъ следует зачеркнутый текст: Но средства этаго освобожденія два также, какъ двойственно я, которое то, что мы называемъ я. Я хочу жить одинъ и для себя, и я знаю, что жизнь моя ничто, безконечно малая частица жизни общей. Все живетъ безъ меня, и я умру, и отъ меня ничего (зач.: Я есмь орудіе для достиженія цѣлей внѣ меня) не останется, внѣшне они живутъ также для себя и борятся со мной, знаю, что жизнь имѣетъ другія цѣли, чѣмъ я, и знаю, уничтожись, и отъ меня ничего не останется.