Владислав Титов - Всем смертям назло

- Вот! - выдохнула она, обеими руками протягивая бандероль.

- Читай, - кивнул я Рите, когда Зоя вышла.

- "Уважаемый Владислав Андреевич! - прочитала она и посмотрела на меня. - Возвращаем вам повесть "Всем смертям назло...". Тема, за которую вы взялись, не нова в литера" туре, хотя и очень интересна. Взять тему - еще не значит разрешить ее. Мы приветствуем вашу творческую смелость, И в этом направлении вам кое-что удалось. Hо в основном, нам кажется, вы взялись за непосильную ношу. Очевидно, вам незнакомы даже элементарные законы построения литературного произведения, да и с материале"! вы. ятасо не в ладах. То, о чем вы пишете, скорее пытаетесь писать, похоже на сентиментальную и малозанимательную историю, с какими-то африканскими страстями, детали которой зттаете- понаслышке. Советскую же литературу характеризует глубокое проникновение в жизнь, всестороннее знание ее. Литературной ценности ваше произведение нe представляет..."

То было трудное врем". Друзей в литературном мире у меня не было, близким я стеснялся показать свое творение, и это письмо, сверху и снизу снабженное официальными печатями и штампами, было принято как суровый, но честный и справедливый приговор. Вновь померкло солнце, и жизнь более чем когда бы то ни было казалась- ненужней. Пять или шесть самых- первых вариантов повести с помощью соседа и втайне от Риты были сожжены. Сейчас мне очень жаль их. Кажется, таж были интересные моменты которые потом не удалось восстановить. Но тогда вопрос "быть или не быть?" был решен в пользу последнего. Соломинка, зге которую уцепился утопающий, оказалась тем, что она к есть на самом деле. Несколько средних вариантов повести, затерявшихся в столах и на полках, к моему счастью, остались целы.

В жизни все проходит. Кончился кризис и у меня. Не прошло и гада, как меня вновь с неодолимой силой потянуло к письменному столу...

Я вернулся от воспоминаний к действительности и заспешил домой. У дома с Таней на руках меня встретила Рита.

- Славка... - ткнулась лбом в мою грудь. - Ты им ответь. Всем, всем... Что очень рад, благодарен, что мы счастливы... Ну и все такое...

- А что "такое"?

- Да ну тебя! А помнишь?

Мы все помнили. Даже и то, что очень хотелось забыть.

- Папа, - заговорщицки потянула меня в сторону Татьянка. - А мама плакала, когда ты уходил.

- Это она от радости.

- А разве от радости плачут? - Плачут, дочка, плачут...

Спокойной, отрешенной от всего работы над новой повестью не получалось. Поток писем увеличивался с каждым днем. Теперь Тимафеевна (Зоя поступила в педагогический и училась уже на втором курсе) приносила по десять, двадцать писем в день. Они входили в дом как добрвге друзья, и их нельзя, невозможно было отложить в сторону, заставить подождать.

"Здравствуй, сынок!

Прости меня, старую одинокую женщину, за то, что врываюсь к тебе своим письмом. Мне очень трудно сейчас. В Вольнице мой сын, мой Валерик. Два месяца назад ему ампутировали правую ногу. Дикий, невероятный случай. Баловались около проходящего трамвая, и его кто-то нечаянно, а может, умышленно, толкнул под колеса. Казалось, самое страшное уже позади. Все операции прошли успешно, Валерик стал поправляться. А две недели назад, как раз в воскресенье, аахажу я к нему, а рядом с ним Игорь, дружок его, и на тумбочке бутылка водки. Валера, говорю ему, зачем тебе это? Он посмотрел на меня и как крикнет: а что мне еще осталось! И пошло с тек пор. Въшезут его в коляске во двор, а около него все льяницы гужом. По-всякому говорила с ним, извелась вся, ничего не хочет понимать. Напьется, а потом ллачет. Погибнет ведь Валерик, единственная моя радость в жизни, и не оттого, чта инвалидом стал, а от нее, проклятой, от водки, погибнет. Вижу и чую я все, а совладать с ним не могу. Сынок, дорогой, я прошу тебя, на коленях умоляю, помоги моему сыну. Ты прошел через этот огонь, помоги Валерику, напиши ему письмо, вразуми его. Только ты сможешь спасти моего сына от пропасти. Я умоляю тебя.

В. 3. Дюжева, г. Днепропетровск".

Рита. Может быть, съездить к нему в больницу?

- А Таню на кого оставим? Дорога в два конца рублей пятьдесят станет! Где их взять? Сколько до пенсии осталось?.

Рита. Неделя.

- А денег?..

Рита. Рублей семнадцать.

- Подпишу ему повесть.

И я написал на книге:

"Дорогой Валера! Все, что ты здесь прочтешь, не досужий вымысел. Соразмерь свою жизнь с жизнью Сергея Петрова, может быть, ты сделаешь для себя кое-какие выводы. И вообше, сильный не тот, кто не боится трудностей, сильный тот, мо найдет в себе мужество преодолеть их".