Петр Ершов: Суворов и станционный смотритель

Суворов.Да, говорят, что Кагул чуть было вас не надул: вы было на попятный двор…

Смотритель(бросает ложку). Тебе хорошо толковать об этом за щами, а побудь-ка на нашем месте, так, не бойся, запел бы другим голосом. Нас было только семнадцать тысяч, а пушек едва ли не двести: так изволь тут отбиваться. Пушки вот так и дуют: «Пух-пух», словно гороху объелись. А ядра-то, ядра-то! Как налетит, как как хватит по линии, так в пять переворотов запрыгаешь. Да мы всё-таки отбоярились.

Суворов.С изъянцем?

Смотритель.Уж, разумеется, с изъянцем. Ведь турки не так глупы, как думаешь. Не станут подставлять даром лба, а то же пошлют пирог с начинкой, вот и подавишься. Да всё-таки пуля не чета штыку, хоть она и мелким бесом рассыпается. Как хватит, дружок, под седьмое ребро, так и поминай, как звали! Ну-ка, за здоровье Штыка Штыковича.

Суворов.Изволь. За кого другого, а уж за штык как не выпить?

Чокаются.

Смотритель(заглядывая в миску). Эхе-хе! В миске-то уж пусто! Молодец! Проворно же ты работаешь. А мне с лясами-то, видно, придётся края облизывать. Благо хоть пирог в запасе. (Располагает пирог на середине стола).

Суворов.А как вашу деревню зовут?

Смотритель.Смолянской. А что?

Суворов.И церковь есть?

Смотритель.Да, и какая ж ещё!

Суворов.А капусты много?

Смотритель.Да разве я капустный смотритель? В уме ли ты?

Суворов.Славный пирог! Не ты ли его испёк?

Смотритель.Эй, служба! Со мной не шути. Я не посмотрю, что ты загонщик графский, я и сам служу царю-государю.

Суворов(выходит из-за стола). Благодарю, смотритель! Славный обед! Твоё здоровье. (Пьёт).

Смотритель.Люблю молодца за обычай! Ну, и твоё здоровье. (Пьёт и выходит из-за стола). Маша! Убери со стола!

Входит Маша, убирает посуду и уходит.

Да ты, брат, ровно спать собираешься?

Суворов(ложится на лавку). Отдохну немножко.

Смотритель.Славный же ты загонщик! Вот как я, бывало, послан был от моего генерала, так об отдыхе не смел и подумать: скачешь, сломя голову, только зубы стучат. Балует вас батюшка Александр Васильевич, дай ему, Господь, здоровья!

Суворов.А что, смотритель, не скажешь ли ты теперь сказки?

Смотритель.Ох! Ты, забавник! Да скорее на животе рожь измолотишь, чем от меня сказку услышишь. Не таковский, брат. (Ложится на другую лавку) . Вот ты не скажешь ли? Ведь у вас в лагере то и дело, что сказки… Ну-ка, служба, потешь старика, махни богатырскую!

Суворов.Отчего не потешить!.. Слушай же: в некотором царстве, в некотором государстве…

Смотритель.Постой! Говори порядком: о ком речь идёт?

Суворов.Об Еруслане Лазаревиче.

Смотритель.Слыхал, брат. Чудесная! Что твой Францыль Венециан, поганый басурман.

Суворов.В некотором государстве жили-поживали…

Смотритель.Постой ещё. Сказка без присказки, что шапка без верху.

Суворов.Ну, так слушай же. За морем синица не пышно жила…

Смотритель.А! Не пышно жила, пиво варивала.

Суворов.Она солоду купила, хмелю выпросила…

Смотритель.Гм! Она брагу наварила, гущу выбросила. Понимаем!

Суворов.Уж как чёрный дрозд винокуром был…

Смотритель.А сизый орёл пивоваром слыл… Знаю, брат, знаю. Всё старьё. Знакомое. Нет ли поновее чего?

Суворов.Чего же тебе поновее? Ну вот, хоть о Царь-девице.

Смотритель.Нет! Расскажи-ка лучше что-нибудь о батюшке Суворове. Он, говорят, в жизнь свою встроил столько чудес, что если б порассказать о них, выйдет так, что будет, как твоя сказка!

Суворов.Что же рассказать тебе? Чудак из чудаков, бьёт поляков да немцев, поёт петухом, кричит курицей… До преклонного возраста сохранил неукротимую энергию, жизнерадостность, творческую работоспособность. Ходит несколько часов обнажённым, чтобы приучить себя к холоду и превозмочь слабость своей природы. Кроме обливания холодной водой, с большим удовольствием парится веником в жаркой парной бане.

Смотритель.Слыхал я это. А вот, что, служба. Мне хотелось бы угодить Суворову, ты знаешь его, так скажи, что он любит и чего не любит.

Суворов.Любит правду, ненавидит кривду, кто не кривит душой, за того он горой, а кто мытарит ради дружбы, так того вон из службы: капитану арест, ефрейтору — палочки.