Екатерина Кариди - Бывшая любовница

Маша засмеялась. Отец улыбался, однако взгляд у него был вдумчивый и серьезный. Словно видел гораздо больше, чем она готова была показать. Взгляд обещал поддержку и защиту, и Маше вдруг так захотелось снова стать маленькой девочкой, вернуться в те времена, когда она шла рядом с большим папой, держась за его надежную руку. Но.

Она больше не маленькая девочка. Она теперь взрослая женщина с прошлым. И сколько можно водить ее за ручку? Ей самой уже впору начинать заботиться о родителях.

- Спасибо, пап. Я съезжу и за пару дней обернусь.

Ей нужно самой сделать это. Переступить через этот рубеж, через свою трусость. перевенуть страницу. И жить дальше.

- Маме привет от тебя передам, - и подмигнула.

Отец закатил глаза. Потом все же спросил:

- А может, тут все купим?

- Шутишь? Я еще не зарабатываю столько! - вскинулась Маша.

В конце концов, ей всего-то надо было съездить домой, увидеться с мамой, забрать зимние вещи. Можно было, конечно, вызвать маму сюда. Но стоило ей представить, что встреча родителей в очередной раз выльется в выяснение кто прав, кто виноват. Будет скандал, а она и без того устала от негатива. Пусть лучше держатся на расстоянии, так они хотя бы не ругаются.

Улыбнулась отцу:

- Спасибо, что с билетами помог.

- Да не за что, дочь, - вздохнул тот, как-то странно на нее поглядывая.

И уже, выходя из комнаты, обернулся и спросил загадочно:

- Машунь, а как тебе наш Отто?

- Что?

- Ну...

- Монстр, - коротко сказала Маша. - Но идеальный босс. С ним работать просто...

Она даже затруднилась найти определение. Восторг? От его командного тона? Слишком смешно, да и на восторг ее чувства в последнее время мало были похожи.

- Да нет, Машунь, - папа почесал правую бровь. - Я говорю... э... кхмм. Ну, он четкий мужик, холостой...

- Отто Маркович?! Папа, он же старый! - вытаращила глаза Мария и прыснула со смеху.

- Да? Ну как скажешь, дочь, - проговорил папа, уходя.

Вот и что этой сейчас было? Он что, ей этого Отто Марковича сватал?

Подскочила к зеркалу, неужели все так плохо, раз ей двадцатитрехлетней девушке пожилого мужика сорока пяти лет сватают? Из зеркала смотрела красивая блондинка, ну, немного осунувшаяся, синяки под глазами, но в целом очень даже ничего. Потом представила этого офисного монстра и расхохоталась. Да чушь! Ерунда, какая...

Потом села не кровати, прижимая руку ко лбу, и тихонько покачала головой.

Спать. Самолет с утра.

Говорят, дома и стены помогают?

Прилетев в родной город Маша с большой оглядкой перемещалась по аэропорту. Все казалось, сейчас ее увидят. Как будто пряталась, но это и понятно, в этом городе жил единственный человек, с которым ей не надо видеться.

Тот самый, за кем еще недавно готова была босиком бежать на край света.

Однако прятаться глупо. Маша постаралась собраться, отгоняя от себя все ненужное. У нее короткий отпуск, два дня, а потом...

Потом ее долго здесь не увидят. Еще по дороге сюда она все продумала, будет работать, зарабатывать. Маму заберет отсюда. Чтобы ничего больше с городом детства не связывало. Кроме, разве что, воспоминаний. Но у воспоминаний есть одно хорошее свойство - мы носим их с собой.

Только дома смогла наконец расслабиться, потому что дома и стены помогают. Дом убежище. И неожиданно для себя так разговорилась, а мама слушала ее рассказ обо всем и захлебывалась радостью. Переспрашивала по нескольку раз, всплескивала руками, все же не каждый день узнаешь такое. И гордость за дочку.

Спрашивала про отца, осторожно так, и поджимая губы:

- А... Володя там как?

Маша не стала ничего скрывать.

- Женился папа.

Мама сначала сникла и посмурнела, потом знакомая упрямая вертикальная складка образовалась между бровями. а на лице возникло привычное обиженное выражение.

- Такое добро не залежится.

Видя, что той даже через девять лет, прожитых порознь, все равно больно, Маша обняла мать и сказала:

- Но ты все равно лучше. И папа передавал тебе привет.

Женщина сначала держалась напряженно, а потом все же оттаяла.

- Ну и как он там?

Загадка, подумалось Маше, вот и чего все время ссорились, когда были вместе? Ведь до сих пор помнят друг друга. Но вслух она ничего этого говорить не стала, а перевела разговор на самую благодатную тему - свою новую работу.

А про работу Маша могла говорить часами, впечатлений море. Мать слушала, слушала, а потом возьми да и спроси, как будто невзначай:

- А этот Отто Маркович, он, говоришь не женат?