Николай Амосов - Мысли и сердце

Я и все смотрим на него с удивлением. А ведь это идея! Даже обидно, выходит, что мы дураки, раз никто не придумал. Такой метод остановки кровотечения есть - не просто свежую кровь, а из вены в вену. Чтобы ничего не разрушать, даже самые деликатные частицы. Забыли потому, что он у нас не в ходу. Применяли раза два у очень тяжелых больных, эффекта не получили, и на нем осталась такая печать. А зря. Некоторые клиники очень хвалят.

Олег не сдержался:

– Молодец, Степа! Гений! А вы, Михаил Иванович, его выгнать хотите.

Молчу. Первая радостная реакция у меня уже прошла. Показалось заманчиво - можно не решать вопрос об операции. Теперь я уже взвешиваю трезво. Все-таки стоящее дело. Может помочь. Если даже нет, то оттяжка с операцией будет невелика. Вот только неприятно, что это Степа предложил. Теперь уж амнистия неизбежна. Хотя бы кровь у него не брать, а то сразу в герои выйдет. Черта с два.

– Степа, конечно, не гений, но придумал хорошо. Мы все, увы, тоже не гении. Даже наоборот. Но ты не думай, что после этого сможешь портачить сколько угодно. Я ничего не спущу, не надейся.

Опять, наверное, жестоко? ЭВМ у Бога работает.

– Врачей с третьей группой у нас достаточно и без Степы.

Это непримиримая Мария Васильевна. Верно, доноры есть, но предпочтение нужно отдать Степе. Он имеет право, он автор идеи. А кроме того, ему, наверное, очень нужно - не только для реабилитации в глазах моих и товарищей. Ему для себя нужно. Себе показать, что он стоящий. Пусть уж получит полную дозу.

– Кровь нужно взять у Степана. Будем надеяться, что она окажется счастливой.

– И что Саша после этого не поглупеет…

Это добавляет Олег. Он никогда не унывает. Правда, остроты не всегда удачны.

Все довольны. Не думаю, что у многих было большое желание отдать кровь. Совсем не потому, что кто-то жалеет или боится последствий переливания. Просто из страха боли. Коснись хотя бы и меня - боюсь уколов. Иголка такая толстая. Конечно, когда надо, так надо - мы все готовы. Но лучше без этого.

Степа откровенно цветет. Есть у него склонность к внешним эффектам. Пусть потешится. Был бы толк.

– Олег, ты самый молодой и самый бодрый - тебе и переливать.

Самый молодой - это из старших. Так-то он не очень молод - лет тридцати, но выглядит мальчишкой.

– Только давай побыстрее.

– Как быть с трубкой? Вынимать?

– Я не знаю. Может быть, лучше сделать переливание под легким газовым наркозом? Это безвредно, а психику нужно щадить.

Все согласились. В конце концов часом меньше, часом больше - не играет роли. Олег решительно бросает в раковину окурок и командует:

– Ну, докуривайте, и пошли, ребята. Степа, ты в бане давно был?

– Каждый день моюсь под душем. Только сегодня дежурил.

– Скажи, какой ты культурный!

Прямое переливание крови - процедура не сложная. Есть такая система трубочек, кранов. Иголки вводятся в вену донора и больного. Кровь перекачивают шприцем без применения противосвертывающих растворов, которые используются при консервации.

Олег и Степа ушли, а мы остались. Спешить некуда. Подготовка займет не менее получаса.

Как всегда в такие ночные бдения, сигареты уже у всех вышли. Пришлось послать Женю ко мне в кабинет - в столе еще была начатая пачка. Ее сразу разобрали.

Разговор зашел о профессии хирурга. Кто, почему, зачем пришел в клинику и терпит эту собачью работу.

Семен:

– Мне нравятся сильные ощущения во время операции. Ни в одной другой области медицины, и даже в общей хирургии, их нет. Когда в руках держишь сердце - это такое чувство!…

«Сильные ощущения» многих прельщают. В один период моей жизни нравились и мне. А сейчас как-то обидно за больных, что они являются объектом таких чувств. Ведь есть молодчики, которые из-за этого идут на рискованные операции. Конечно, не у нас в клинике - мы следим строго.

Но все равно нельзя сбросить этот стимул. За ощущения во время операции хирург готов платить днями и ночами черновой работы: амбулаторных приемов, перевязок, писаний историй болезни, даже объяснений с родственниками. Пожалуй, плохого в этом нет. Семен уже защитил кандидатскую диссертацию, но не наука привела его к нам. Операции. Романтика хирургии его прельщает.

Высказывается наш Вася, аспирант. Молоденький, но с твердым подбородком. Пойдет.

– Я пришел, чтобы сделать диссертацию. В своем институте мне это тоже предлагали, но там такая скука в клиниках - одни аппендициты да переломы. Правда, и на этом делают науку, но мне она противна. Тут по крайней мере новые идеи, сложные операции.