Ашот Бегларян - Чужой счет

Медсестра с аптечкой под мышкой явно спешила куда-то, почти бежала, но при этом не делала каких-либо лишних движений, оскорбляющих женственность и нарушающих ту неуловимую природную гармонию, которая делает женщину по— настоящему женщиной.

Она, казалось, не касалась ступнями земли — настолько воздушной была ее походка.

Линии ее стройной фигуры едва обозначались под просторным белым халатом, но это лишь воспаляло воображение и чувственную фантазию Корюна. Когда медсестра скрылась за углом большого кирпичного здания штаба полка, тень ее осталась по эту сторону, витая перед солдатиком светящимся облаком…

Всю ночь Корюн грезил. Пятый месяц сдерживающий всякие проявления полового инстинкта, он с юношеским порывом воображал свою близость с медсестрой: изливался горячими признаниями в любви, обнимал и целовал ее, заступался за нее, спасая от бандитов… А наутро она показалась ему до боли родной, и он страстно захотел еще раз увидеть ее.

Теперь после утреннего развода Корюн прямо направлялся к санчасти. Встав поодаль, он с замиранием сердца ожидал ее появления. Дверь санчасти открывалась и закрывалась — входили и выходили солдатики, перевязанные бинтами, офицеры и прапорщики-медработники. А ее все не было…

Затаив дыхание, Корюн терпеливо ждал в тени кленового дерева напротив санчасти до тех пор, пока наконец не выходила медсестра. Она проходила мимо, не замечая его. Он же потерянно смотрел ей вслед, и уходил удрученный, чтобы дальше терзаться фантазиями своего разыгравшегося и неуправляемого воображения. И с каждой такой мимолетной встречей она казалась ему все более недосягаемой…

Но тут произошла неожиданная развязка. Один из медиков, заметив вскоре Корюна и его постоянные «засады» у санчасти, стал тайком следить за ним. Догадавшись в чем дело, он поманил солдата и, заговорщически подмигнув, прошептал ему:

— Хочешь свидание устрою? -…Вы о чем?.. Какое свидание?.. — пролепетал едва живой Корюн.

— Не притворяйся, сынок. Сам молодым был, — прапорщик лукаво улыбнулся. — Запомни, воздержание — вещь опасная.

Корюн горел от стыда — его заветная тайна была раскрыта!

— Ну, что ты ломаешься — хочешь Аленку поцеловать? — задорно выпалил старшина.

Корюн стал пунцовый.

— Это невозможно… — едва выдавил он из себя.

Здоровенный усатый прапорщик, похожий на сказочного Бармолея, разразился здоровым, раскатистым смехом.

— Ты бы видел, что эти девицы вытворяют с офицерами во вечерам! — прапорщик имел ввиду молоденьких медработниц, которые, бывало, оставались ночевать в полку.

— Она не такая, — задыхаясь, произнес Корюн, посмотрев с нелепой надеждой на прапорщика.

Последовал новый взрыв хохота — гусарские усы старшины затряслись.

— Услуга, как говорится, за услугу, — придя в себя, прапорщик надвинулся на Корюна и, снова подмигнув с хитрецой, прошептал. — После я попрошу тебя об одном небольшом дельце… Подожди здесь, сейчас приведу ее.

Корюн хотел бежать, но неодолимое любопытство приковало его к месту. Через пару минут прапорщик действительно вывел медсестру под руку, говоря ей что-то на ушко.

Одним глазом он глядел на Корюна.

— Этот что-ли? — задорно хихинула медсестра, остановившись метрах в трех и оглядывая солдатика с ног до головы иронично-оценивающим взглядом.

Корюн попятился. Ему казалось, что ноги вот-вот перестанут держать. Он не разбирал черт лица блондинки — перед глазами стояло какое-то слепящее пятно, от которого ему хотелось прикрыться рукой, защититься, словно от яркого солнца.

Между тем прапорщик снова наклонился к ушку девицы, щекоча ее своими длинными усами. Та вдруг зарделась и хихикнула. Потом сводник, приплясывая, подошел к Корюну и с серьезной миной тихо спросил: «Куда целовать будешь?» Корюн стоял, потупив взор.

— Ну что ты красную девицу из себя строишь? В щечку, в губы?.. — с явным нетерпением переспросил прапорщик.

Корюн помялся и вдруг неожиданно для самого себя выпалил:

— В грудь!

— О-о! Куда хватил! — загоготал старшина и весело побежал к медсестре.

— Что-о!.. Да пропадите вы пропадом, кобеля несчастные! — она округлила в изумлении глаза и хотела повернуться и уйти в деланном гневе, но прапорщик мягко удержал ее за руку и снова задышал ей на ушко.

— Ну, ладно, черти, делайте, что хотите. Только давайте быстрей, а то у меня процедуры с больными, — как-то обыденно, словно речь шла о целесообразности того или иного лекарства, произнесла медсестра.