Руслан Белов - Бег в золотом тумане

И вот я снова здесь! Перед тем как посетить святое место, где прошла наша юность, мы пропустили по паре стаканов неплохого таджикского портвейна. А уж потом, с ''чувством собственного достоинства", принялись за пиво. Рассказывали каждый о себе. Несколько лет назад Сергей расстался со своей женой и с тех пор ее не видел.

— Я знаю, ты встречал ее в Москве, да? — почему то покраснев, спросил он. Я честно ему всё рассказал.

— Да, она приезжала ко мне. Сначала с Сашкой, а на следующий год — с Люсей. Твои дети тебя ненавидят. Так воспитала их твоя бывшая жена. Сашка, наверняка, не раз разыгрывал в воображении сцену твоего убийства. Люська — та вообще закатила истерику, когда я сказал, что девочка должна любить всякого отца.

"Я не хочу слышать о нем"! Заплакала и убежала.

Люба хватила с ними горя. Я думаю, она сама виновата во всём.

— Хватит, Черный, душу травить!

— Ну, ладно, завяжем с этим. Чем теперь занимаешься?

— Всем. — Коротко ответил он, с прищуром взглянув мне прямо в глаза. Всем! От и до…

— Ты меня пугаешь! Представляю себе род твоих занятий! Надеюсь, заказы на "зачистку" не принимаешь?

— Принимал бы, куда денешься"? Но заказчиков нет. Вернее, хороших заказчиков. Слушай, хватит об этом! Расскажи лучше о себе!

— Что рассказывать? В девяносто третьем году женился на Верочке. Переехал к ней с зубной щеткой и амбициями до небес. Кому это понравиться? К тому же денег приносил мало. Со мной начали разговаривать по — простому: Вера убеждала бросить науку. Её дядя уговаривал освоить профессию охранника рынка. Но этот род занятий меня не прельщал. Жена пристроилась в какую — то фирму исполнительным директором. Ударилась в политику, почти не появлялась дома. Мы перестали "выходить на люди". Она попросту стала стесняться меня. В итоге я опять стал одиноким мужчиной. Потом подвернулся контракт поискать золото и прочие ископаемые в Иране. А сейчас я сижу перед тобой!

После моей исповеди, Сергей начал рассказывать свою историю, не менее трогательную. В результате беседы мы поняли, что нам надо подниматься на ноги и как можно скорее. Темп откровений понемногу угасал. Мы допивали шестые кружки, и собирались уходить, как вдруг на свободный стул упал мужик с тремя чистыми стаканами в руках. На лацкане его засаленного пиджака болтался большой белый значок с надписью:

"МЕНЯЮ ЖЕНУ НА ШИФЕР".

Человек был ликом ужасен и вровень с нами пьян. А ещё — очень напоминал высохшего от скудной закуски алкоголика-дизелиста. Одного из тех, кто хоть на месяц, но скрывается в геологоразведочных партиях от неодолимой тяги к спиртному. Я угадал, он был бульдозеристом, а потом горнорабочим в Гиссарской геолого-съемочной партии. Работал на участке Пакрут — Кумарх.

— Послушай, послушай, дорогой! — услышав о Кумархе, воскликнул я и стал внимательно вглядываться в глаза собеседника.

— Ну конечно! Видел я тебя в 1977-ом году в конце сезона. Ты неделю или даже меньше работал на Восточном участке!

Мужичок заулыбался, неприятно обнажив, давно не чищенный феррум, и довольно оригинально ответил:

— Бачил мою репу на доске Совдепов! Да, там я и вкалывал! Духовка свистела, на метр не подойти! Пока Варакин меня не шуганул.

Я тут же пояснил Серёге:

— И, знаешь, за что его выгнали? — Исчез новенький бульдозер С-100, и пропал ни с кем-нибудь, а вместе с этим симпатичным гражданином с лучезарной ухмылкой.

Поехали искать по свежим следам. Сначала следы бульдозера аккуратно по колее шли. Правда, они несколько раз обрывались у самого края дороги! Закончились все эти чудеса прямо перед буровой.

Слегка помятый, бульдозер стоял на обочине и как ни странно — тарахтел. В кабине, храпел пьяный "пилот" Федя. Ребята хорошо его взбодрили и развернули на 180 градусов.

— Ну, шифернулся пару раз под откос, кирной был в доску, а этот гад пархатый физию мне, как иконку расписал, и уволил…

— Да, Варакин с такими фруктами, как Гуськов Фёдор Иванович, особенно не церемонился! Хорошо помню, он сказал мне с досадой: "Жаль, классный бульдозерист. До сих пор не понимаю, как он, ночью, пьяный, по таким крутым спускам на дорогу выбирался…"

Мы еще немного потрепались о нашем крутом главном инженере, вспомнили начальника партии Вашурова, бригадира проходчиков Елизарьева и других. Все замолчали.

Федя вытащил из ближайшей пепельницы отслужившую спичку, с минуту поковырял ею сначала в ушах, потом под чёрными и корявыми ногтями, затем достал из бокового кармана пиджака поллитровку "Столичной", не спрашивая, разлил по стаканам, придвинул их к нам, тронул бутылкой и сказал: