Иван Беляев - Где вера и любовь не продаются. Мемуары генерала Беляева

«До свиданья – на Карпатах!»

Я стою на самой высокой точке Яворника, на узкой прогалине, которая тянется вдоль всего хребта. Кругом, впереди, позади поднимаются стволы столетних буков, стройные, серебристые, подобно мраморным колоннам древнего храма. Этот лес покрывает морем лесных верхушек все скаты, всю долину, которая отделяет нас от другого хребта Солис и от той скалы, чьи резкие очертания висят в воздухе и теряются в голубой дали.

Позади шалаш, у входа которого красуется надпись: «Штаб 125-го Курского пехотного полка». Там ютятся телефонисты связи с корпусом и батальонами. Левее, под самым гребнем, – орудия взвода Коркашвили, другой взвод, под командой Шихлинского, находится в двух верстах правее нас на том же хребте.

– Вчера, – обращается ко мне командир полка, – мы дорвались до самой их горной батареи, которую мы придушили вашими выстрелами. Даже успели захватить панорамы. Но тут подошли подкрепления, и нам пришлось отступать. Здесь, оказывается, против нас тройные силы. Сейчас – только что – получили приказание из штаба корпуса переходить на другой участок. Наверное, там будем атаковать снова. Мы ведь являемся ударными частями корпуса!

– А мы?

– Вы останетесь здесь, на пассивном участке, с двумя батальонами Грязовецкого полка. Это лучший полк 74-й дивизии.

– Значит, придется занять прежнюю позицию, намеченную для обороны?

– Разумеется, вам уже не придется стрелять по Сохлису на пределе досягаемости… Постойте, что это такое? Ведут пленного!

Действительно, между деревьев показываются наши патрульные. Между ними австриец, который что-то лопочет по-польски.

– Ты где попался? Какого ты полка?

– 126-го пехотного Орловского полка, ваше высокоблагородие!

– Как так? Ведь ты же австрияк!

– Так у них я в 1-м Цесарском; когда меня забрали в плен, то и говорят: «Ты же поляк, тебе все равно за кого драться, за Николая или за Францишку Юзефа. Бери ружье и ступай с нашими». Я и пошел.

– Так ты, мерзавец, дезертир! Тебя расстрелять надо!

– Не могу знать… А тут я отошел немного вперед, где вода бежит по балке, меня и забрали.

– Как же ты сюда попал?

– Так ведь наш полк уже весь там внизу. Сейчас здесь вся Австрия будет. Приказано к десяти, а уж за полдень.

– Как так? Телефонисты, всем немедленно занимать оставленные позиции – сейчас начнется атака! Вызвать мне начальника штаба корпуса… Вы слышите? Ну да, сейчас нас атакуют, я остаюсь на месте!..

– В оружие! Ротам занять боевые участки!

– Орудия к бою.

Ружейная и пулеметная трескотня заглушают последние слова.

Австрийцы уже под гребнем. Коркашвили слева, Шихлинский справа присоединяются своими выстрелами к общему концерту. Там, как слышно, уже бьют на картечь. Потом вдруг все затихает, но лишь на мгновенье… Весь ад просыпается вновь, но в нем уже не слышно более знакомого рева наших орудий…

– Ваше высокоблагородие! Честь имею представить вам замок 2-го орудия. Оно осталось в руках у неприятеля!

Передо мною наводчик с затвором в руках…

– Разведчики, ко мне!.. Передай замок поручику Коркашвили, а сам веди меня на место! Петро, дай несколько выстрелов во фланг австрийцам против 1-го взвода и скатывай орудия на тыловую позицию. Здесь им не место в цепи… Господин полковник, иду выручать своих.

– Далеко?

– Будет шагов шестьдесят.

Мы нагоняем редкую цепь – это 13-я рота курского полка.

– Братцы! Австрийцы ворвались на нашу батарею… Не дадим ее врагу… Вперед, за мной!

– Вперед, вперед, ребята! – повторяют мою команду два бравых черноусых ундера. – Не задерживайтесь, молодцы, вперед, вперед.

Над нашей головой, разрываясь и вспыхивая голубым пламенем, как град сыплются австрийские пули. Проклятые, вопреки всем договорам и конвенциям, стреляют разрывными (пулями). Где-то внизу, правее, слышится осипший голос Шихлинского, который уговаривает пехотных солдат: «Братцы, дело общее…»

– Близко?

– Двадцать шагов.

– Братцы! Наша пушка в руках у врага. Вырвем ее у австрийцев! В штыки, ура!

– Ура!.. Ура!..

Мы залегли сейчас же за гребнем. Впереди нас, вверх колесом и с сорванным щитом лежит мое орудие и, перекинувшись через лафет, тела его защитников…

Противник не выдержал натиска. Австрийцы уже в мертвом пространстве, на своей опушке… Нельзя терять ни секунды.

– Разведчики, вперед, к орудию!