Иван Старчак - С неба - в бой

— Так он погиб? — невольно вырвалось у меня, когда рассказчики дошли до этого места.

— Мы и сами сначала так думали, — ответил Алексей Панарин. — Когда уцелевшие гитлеровцы скрылись, нашли старшину в яме. Он был без сознания. Начали тормошить его, тереть лицо снегом… Очнулся. Оказалось, его контузило.

— Где же он сейчас?

— В селе, оставили у надежного человека. Дня через два-три отойдет…

И в самом деле, спустя несколько дней крестьянин, у которого находился старшина, дал знать, что Бедрин поправился. За ним пошли Анатолий Левенец и еще один парашютист.

Вернувшись в лагерь, Бедрин рассказал, что в хату, где он лежал, заходили немцы. Они потребовали у хозяина лошадь.

— Меня едва успели спрятать за печку. Я уже приготовился стрелять, но ничего, обошлось. Ушли…

Занесенная снегом дорога, сворачивая то вправо, то влево, поднимается на горку, потом круто спускается вниз и теряется среди полей. Вдоль нее в кустах лежат парашютисты из группы Сергея Логинова. Только что они устанавливали мины, валили поперек пути гигантские сосны, а теперь — в засаде. Бушует метель, издалека доносятся приглушенный треск, какие-то громыхания. Не сразу поймешь: лопаются ли это от мороза деревья или рвутся заряды.

Сначала слабо, потом все ярче сквозь белую муть пробивается свет фар, а через некоторое время слышится гул моторов. Десантники настораживаются: идет какая-то колонна. Вскоре она натыкается на завал. Немцы осматривают препятствие, ищут под ветками и в снегу мины.

Очистив проезжую часть, двигаются дальше. Но только преодолели несколько сот метров, как одна из машин подрывается.

Снова остановка. Теперь гитлеровцы осматривают буквально каждый метр полотна. А время идет…

Столкнув в кювет поврежденный автомобиль, отступающие наконец трогаются с места. На этот раз впереди ползут три танка. И опять перед ними возникает преграда. Головная машина, не останавливаясь, делает пять выстрелов по нагромождению хвои и сворачивает вправо. Раздается взрыв, и танк медленно валится на бок.

Почти тотчас же открывается люк, и из него выскакивают двое. Находившиеся в засаде бойцы Хожай, Куренков и Осипов не дают им уйти. Затем парашютисты переносят огонь на саперное подразделение, занявшееся разминированием дороги, забрасывают гранатами солдат, спрыгнувших с грузовиков и начавших растаскивать деревья, потом быстро отходят к лесу.

Наступает утро. Погода резко меняется: снег прекращается, ветер разгоняет тяжелые, низко плывущие облака. Из-за них все чаще выглядывает неяркое зимнее солнце.

С опушки десантникам открывается даль. Они видят растянувшуюся на два-три километра моторизованную часть противника, костры на обочинах, фигуры людей вокруг них. Кто-то из ребят, как рассказывал потом старший этой группы, воскликнул:

— Вот бы сейчас авиацию сюда!

И надо же было так случиться: она прилетела. Три «Петляковых», вынырнув из-за тучки, с бреющего полета начали бомбить и обстреливать колонну. Летчики действовали спокойно, уверенно, выбирая наиболее важные цели. Самолеты сделали более чем по десяти заходов. Гитлеровцам был нанесен ощутимый удар.

После того как неприятель, приведя себя в порядок, ушел, Сергей Логинов и его товарищи осмотрели место стоянки немцев. Они обнаружили двух раненых: обер-лейтенанта и рядового. Бойцы доставили их на «центральную усадьбу». При допросе офицер сообщил нашему начальнику штаба важные сведения о танковых соединениях, передал командирскую карту, выписки из приказов и боевых распоряжений. От него же мы узнали, что вражеское командование отказалось от строительства промежуточного рубежа обороны вдоль Большой Сестры, а решило возвести его на реке Ламе. Это еще больше утвердило меня в мысли, что наиболее ценные разведывательные данные о соединениях неприятеля следует искать не где-нибудь, а в оперативно-тактическом районе: именно там чаще всего разведчики перехватывают штабное начальство, офицеров связи и тыла, которым известно о состоянии войск куда больше, чем находящимся на переднем крае.

Уже первые зимние дни борьбы в неприятельском тылу обогатили нас новыми приемами и средствами. Мы пришли к выводу, что препятствовать отходу фашистских частей и подразделений можно не только устраивая завалы, ставя мины, нападая на колонны. Оказывается, если, например, всего лишь перенести оградительные щиты с одной стороны дороги на другую или просто повалить их, то путь будет занесен снегом, и без расчистки по нему не проехать там, где нет объездов.