Виктор Кондратенко - Без объявления войны

А нашим настроением управляет Шолохов-Синявский. Он с необыкновенным подъемом и большим мастерством читает нам отрывки из трилогии «Хождение по мукам». Большая компания военных журналистов засиделась у него до поздней ночи. Уже собрались расходиться, как вдруг в избу стремительно вошел облепленный мокрым снегом Кирюшов. Его радостное возбуждение сразу передалось нам. Мы поняли: то, чего так долго ждали, то, о чем в последние дни так настойчиво думали, — началось.

Кирюшов, даже не стряхнув с одежды снег, подошел к столу, освещенному двумя самодельными светильниками.

— Мы наступаем, товарищи! Только что получено обращение Военного совета Донского фронта к войскам. Наши Вооруженные Силы призваны провести грандиозную операцию по окружению всех фашистских дивизий, прорвавшихся к Волге. В этой небывалой по своему размаху операции участвуют три фронта: Донской, Сталинградский и Юго-Западный. Сейчас в частях начались митинги. Проходят они с огромным подъемом и воодушевлением. — Кирюшов обвел взглядом корреспондентов. — Подымайтесь в поход, летописцы боев и ратных подвигов. Час атаки, называемой в штабных документах буквой «Ч», — наступил!

Через десять минут я выехал с Наумом Халемским на редакционной полуторке в станицу Клетскую, где, как стало известно, сосредоточились главные силы 65-армии и на Дружилинских высотах находился НП Батова. Кирюшов сказал, что наблюдательный пункт командарма придвинут к переднему краю. Но что мог видеть командующий, находясь даже вблизи противника с приборами наблюдения, если туман сгустился и окутал степь непроницаемой пеленой? В кузов машины залетали крупные мокрые хлопья снега и медленно таяли. Это тревожило. Штурмовать за Доном укрепленные врагом высоты придется без помощи авиации. Да и артиллерийский огонь может потерять свою точность. И невольно подумалось о том, что наше контрнаступление, возможно, будет перенесено на другой день. Но всякая отсрочка таила опасность. Ведь войска заняли исходные позиции, приготовились к атаке, и с наступлением дня противник может заметить их сосредоточение на небольшом плацдарме.

Полуторка пронеслась по деревянному мосту через Дон, потом по дамбе, миновала еще один деревянный мост и въехала в Клетскую. В центре станицы, в каменных подвалах капитальных приземистых домов расположились штабы наступающих частей и передовые медицинские пункты. С давних пор в этих подвалах находились винные погреба, и хотя сейчас они опустели, в воздухе стоял густой запах шампанского.

Наум Халемский знал, где находится блиндаж командира 27-й гвардейской дивизии, и мы быстро нашли генерал-майора Глебова.

— Корреспондентов всегда интересуют новости, — сказал он. — Саперы уже разминируют проходы, и довольно успешно. Я уверен, что свою боевую задачу морские пехотинцы выполнят. Они стойко обороняли Севастополь и на Дону стремительны будут в наступлении. Удар наносим с небольшого плацдарма — пятикилометрового пятачка. Но, как говорится, мал золотник, да дорог. За Доном передний край у нас проходит по низине, а за ней — укрепленные противником высоты с крутыми меловыми обрывами. На левом фланге над нашими позициями господствует хутор Луговский, превращенный противником в сильный опорный пункт. Правее его находится крепкий орешек: высота с отметкой сто тридцать пять. И еще правее — серьезный узел сопротивления, Мело-Клетская. А на пути к Ореховскому снова придется взламывать укрепленную гряду высот, где немцы почти два месяца совершенствовали свою оборону. Ну, что еще сказать? Как ведет себя противник? Он всю ночь постреливал, а под утро угомонился.

От генерала Глебова направились к танкистам. Их боевые машины укрывались в станице Клетской за домами, готовые по первому сигналу ринуться в атаку.

Командир танковой бригады подполковник Михаил Васильевич Невжинский сказал:

— Я прошу, товарищи корреспонденты, написать: танкисты свой долг перед Ридиной выполнят.

На берегу Дона дубы в инее. За ними заняли позиции артиллеристы. Утро туманное. Срывается легкий снежок. У берега — лед, а дальше на стремнине темнеют проталины. Тишина. Вот звонкое кукареку летит низом по реке, где лисьими хвостами смутно желтеют обожженные морозным ветром камышовые заросли. Туман окутал плацдарм, скрыл меловые обрывы и соседние хутора. Только теперь становится понятным, ради чего вели здесь воины 21-й армии такие ожесточенные бои, с невероятным усилием расширяя за Доном плацдарм. Все было предусмотрено заранее, и в дни тяжелой обороны Дона, очевидно, уже родилась в Генштабе мысль о будущем контрнаступлении. На войне нет малозначащих высот и селений. Сегодня за них идут бои местного значения, а завтра они решают судьбу фронта, превращаются в главное стратегическое направление.