Богдан Сушинский - Костры Фламандии

Поднявшись на боевую площадку центральной башни, Гяур осмотрел окрестности. Село, залитые солнцем луга по ту сторону речки; густой сосновый бор, рассекаемый извилистой синевато-песочной лентой дороги, по которой они прибыли сюда… А еще – огромный каменный карьер, начало которому, возможно, было заложено еще строителями Грабовского замка… Все нежилось под лучами солнца и противилось любому воображению, которое может осенить человека, взобравшегося на вершину этого крепостного сооружения. Как ни напрягал его Гяур, так и не смог представить себе ни ревущую лавину вражеской конницы, устремляющуюся к воротам замка, ни изрыгающие проклятия штурмовые лестницы, ни костры вражеской осады. А ведь все это, конечно же, было на веку у замка. Не могло не быть.

Но все же в пейзажах, открывающихся с высоты этой башни, таилось нечто завораживающее. Полковник представил себе, во всяком случае считал, что способен представить, какие чувства овладевали его прадедом Одаром-Гяуром I, когда тот впервые поднялся сюда.

«Благословенный край, освященный взорами твоих предков», – сказал себе Гяур. Это была единственная более или менее сформировавшаяся мысль, сумевшая пробиться из сознания князя через лавину мятежных чувств и впечатлений, которые одолевали его сейчас.

Выйдя из башни, Гяур еще раз прошелся по комнатам. Покрытые пылью гобелены, разъедаемые ржавчиной доспехи, старая, расшатанная мебель. Ужасающее запустение! Правда, зал приемов неожиданно напомнил ему зал, в котором еще недавно его принимала Анна Австрийская. Та же сдержанная суровость сводов, та же неброская мощь колонн. Королевский зал в миниатюре, с потрескавшимся, полуобгоревшим креслом-троном, двумя обезоруженными, обезглавленными статуями рыцарей и огромным, двуручным турнирным мечом, лежащим посреди зала острием к двери.

«Возможно, зал этот строили по образцу малого королевского зала приемов в Париже, – подумалось полковнику. – Вот только долго еще ты не решишься принимать в нем кого-либо. Другое дело, что даже то немногое, что еще оставалось в залах дворца, впечатляет. Можно лишь удивляться, что Корчаку каким-то образом удалось сохранить его во смутные времена войн, татарских набегов и грабительских нападений».

Два довольно больших здания были пристроены ко дворцу, словно два крыла. Одно из них, возведенное в немецком стиле, с массивными стенами и окнами-бойницами, стояло между дворцом и воротами. Другое, чуть поменьше, напоминающее небольшой костел, пряталось за ним, подступая к каменному утесу.

Здесь, в закутке между дворцом и «костелом», Гяур и его спутники неожиданно наткнулись на человека в измятой грязной рубахе, с распущенными седыми волосами и мертвенно-бледным, поросшим седой щетиной лицом. Он стоял, опершись обеими руками на рукоять небольшого, с очень узким лезвием, меча, который вряд ли мог послужить ему оружием, но, очевидно, давно и исправно служил посохом.

– Это и есть Януш Корчак, – вполголоса представил его Джафар. – Странно, что каким-то образом он сумел подняться с постели. Хотя, судя по всему, уже не должен был. А человек, который стоит за ним – швед Ярлгсон, верный слуга графини д’Оранж.

Гяур лишь мельком взглянул на громадного косматого слугу, с кирпичным, словно бы обожженным, отталкивающим своей грубостью лицом, ибо не он интересовал сейчас князя, – и снова перевел взгляд на Корчака.

– А ничего странного. Возможно, только ради этого дня, ради встречи с вами, господин Корчак и откладывал прощание с бренным миром, – тоже вполголоса заметил Кржижевский.

Старик так и ступал навстречу Гяуру, медленно переставляя впереди себя меч. Странный посох этот был слишком тяжел для обессиленного старца, но когда чехи бросились к нему и подхватили под руки, решительно воспротивился.

– Так это вы и есть князь Гяур? – мечтательно как-то потянулся взглядом к полковнику смотритель замка, когда юноша остановился в двух шагах от него. – Как же долго я мечтал об этой встрече! Сколько раз представлял себе, как она будет происходить… Оказалось, вот как…

– Волею Перуна, господин Корчак, волею Перуна…

– Господи, неужели это действительно вы… князь Гяур? Сколько лет мне пришлось ждать вашего появления здесь! Я ведь уже последний из рода Корчаков. Да-да, последний. Один мой сын погиб, другой… Впрочем, об этом лучше не вспоминать. Жену Господь тоже давно призвал на суд небесный. Братьев нет. Знали бы вы, как я боялся, что умру раньше, чем вы достигнете этих благословенных стен, а значит, не исполню завет отца, не передам его кому-либо из рода Одаров. И тогда замок остался бы без хозяина.