Богдан Сушинский - Севастопольский конвой

– Не менее месяца.

– То есть как это понимать? – побагровело и без того багровое лицо главнокомандующего.

– Фронтовые реалии, господин маршал, – перед вами.

– Но через месяц германские войска уже будут под стенами Москвы и на берегах Волги! Мало того, они захватят весь нефтеносный Кавказ.

– Сомневаюсь, что с «дранг нах остен» у них все пойдет настолько гладко. Мало того, в течение последующего месяца они основательно выдохнутся.

– Но ваши-то вояки, командарм, уже давным-давно выдохлись. Это как следует объяснять?

– Причин много, причем все они хорошо известны вам, кондукэтор, поэтому увольте, – отрубил седеющий, давно потерявший страх перед командованием генерал.

– Причин можно назвать сколько угодно, да только никого они не интересуют. Перед вами город, которому суждено стать столицей Транснистрии, и гарнизон которого уже давно потерял веру в то, что его деблокируют. Так ворвитесь же в эту столицу, добудьте ее, черт возьми! Все бредят Великой Румынией, но в то же время все ждут, когда это величие кто-то поднесет им в виде дара Господнего. Не поднесет, генерал, не поднесет, зря надеетесь!

– Для взятия Одессы нам понадобится не менее месяца, – оставался непреклонным командарм, – поэтому никаких других обещаний давать не могу. Не готов к этому, уж извините.

– Но вам известен приказ о том, что захват города следовало завершить двадцать второго августа, а двадцать третьего мы уже планировали провести парад победы с возможным приглашением на него короля, фюрера, дуче.

Холеное лицо боевого генерала передернула нервная ухмылка. Только аристократическое воспитание не позволяло ему высказать маршалу все, что он думает по поводу подобных директив, назначающих победные парады в городах, к которым войска не подошли еще и на сто километров.

– Мне неизвестно, господин маршал, – твердо произнес он, – чем руководствуется генштаб, издавая подобные странные, мягко говоря, директивы.

– Это не директива, – жестко осадил его главнокомандующий, – это приказ. Вам объяснить разницу между этими понятиями, корпусной генерал?

– …Как неизвестно и то, – спокойно продолжил командарм, – на что рассчитывают штабисты, определяя дату парада еще не добытой нами победы, мой кондукэтор. И это – в городе, к стенам которого мы еще и близко не подошли.

Услышав это «мой кондукэтор», Антонеску поиграл желваками, и на испещренном багровыми гипертоническими прожилками лице его появились коричневатые пятна, как появлялись всегда, когда вождь нации преисполнялся мстительной злобой. Ион прекрасно знал, что в кругах монархически настроенного старшего офицерства, особенно в генеральской среде, недавнее провозглашение его «кондукэтором нации» было воспринято с неприкрытой враждебностью, в лучшем случае с едким сарказмом. Как, впрочем, и возведение в чин маршала. Поэтому болезненно фиксировал любое изменение интонации во время обращения к нему этого коварного старого генералитета.

– Но в вашем распоряжении находятся двенадцать лучших дивизий, в том числе – одна моторизированная, и семь бригад. Притом что вместо танков русские бросают против вас обшитые тонкой сталью трактора, вооруженные всего лишь пулеметами; что у них почти не осталось самолетов. В то время как вас поддерживают с воздуха пять бомбардировочных и четыре истребительных эскадрильи. Мало того, я попросил германское командование нацелить на этот участок фронта еще и свои четыре эскадрильи.

– Не оспариваю, прикрытие с воздуха наблюдается, – мрачно проворчал Чуперкэ, – хотя все еще недостаточное.

– Это с какой же стати вы считаете его недостаточным? – холодно вскипел Антонеску.

– Хотя бы с той, что большинство вылетов наши самолеты совершают на город, на порт или же охотятся за морскими конвоями и кораблями, поддерживающими свои прибрежные части. А кто поинтересовался, как часто они утюжат передовую и ближние тылы противника?

– Согласен, существенное замечание, принимается, – неожиданно уступил его напору маршал.

– Кроме того, нам была обещана поддержка наземных частей вермахта. Что-то мне не приходилось видеть, чтобы германцы врывались в окопы красных, особенно здесь, где оборону держат «черные комиссары». Германцы же в основном…

– …Но вы же не станете оспаривать тот факт, – не желал выслушивать его дальнейшие доводы маршал, – что штаб группы германских армий «Юг» выделил вам пехотный и саперный, а также два артиллерийских полка вермахта, которые уже действуют на вашем направлении. Что еще понадобится, чтобы ваши солдаты ворвались в окопы хотя бы этого обескровленного полка морской пехоты русских, который находится сейчас прямо перед нами?! [7]