Николай Серов - Комбат

Батальон шел вперед. Перемешавшиеся в бою роты на ходу собирались вновь, разбирались по местам, где кому было указано идти. Комбат со штабом тоже нашел место, где по договоренности надлежало ему идти. Двигаясь за второй ротой, он связался с остальными ротными и вновь с успокоенностью ощутил, что управление батальоном у него в руках. Он теперь думал только о том, что и как надо будет делать, если произойдет один из многочисленных, приходивших ему в голову вариантов столкновений с врагом. То й дело доносились до него приглушенные голоса:

— Какая рота?

— Вторая.

— Тьфу ты. Где же четвертая-то?

— Иди с нами, все тут свои.

— Свои-то свои, да не наши, как говорится. Где четвертая-то?

— Туда иди.

— Я, понимаешь ли, к двери, в дот-то, а он оттуда как вылетит и на меня штыком-то. А мне податься некуда, и винтовку вскинуть не успел. Крышка бы, ей-богу! А сверху, на него кто-то бух — и накрыл! А то бы конец мне, уж это и говорить нечего…

— Тише вы!

— А Петька Славин погиб… С первого дня войны вместе и на вот тебе… Погиб… Уж я все об ем знаю… Мать, отец, невеста… Да… Что вот теперь напишешь-то им, а?..

Чем дальше шли, тем больше чувство настороженной напряженности овладевало не одним Тарасовым. Это можно было судить по все стихавшему приглушенному говору. Скоро один скрип под лыжами был слышен кругом. Бывало, в мальчишках Тарасов не раз участвовал в своеобразном состязании на храбрость. Церковь у них закрыли, стояла она пустая. И вот ночью, собравшись вместе, мальчишки подходили к этой церкви, и надо было каждому шагом пройти через эту церковь до алтаря и назад. Гулко, пугающе гулко отдавались шаги в высоких сводах, и, казалось, что-то неизвестно-страшное, притаившись во всех темных углах, смотрит на тебя и вот-вот кинется, схватит, начнет душить. А убежишь— засмеют. Но там была граница — алтарь, до которой надо было дойти. Теперь было что-то схожее с этим чувством с тою только разницей, что этот марш в морозную ветреную темноту, в неизвестность, был не баловством, И нельзя было, дойдя до какого-то рубежа, вернуться назад. Невольно лезла в голову мысль, что, может, враг все знает и видит и нарочно пускает их подальше в свой тыл, чтобы потом не выпустить назад никого. И руки сами щупали оружие, чтобы, как потребуется, тотчас без ошибки взяться за него. Эту мысль подтверждало то обстоятельство, что попадавшиеся землянки были пусты. То ли из них бежали от шедшего теперь по тылам батальона, то ли ушли раньше, может, на передовую, а может, в какие-то пункты сбора.

Если бежали от наступающего батальона, то теперь могли устроить где-то засаду и встретить неожиданным нападением. А сзади шла стрельба по всему фронту. Иногда то слева, то справа стрельба слышалась громче, и тогда обрадованно думалось: «Тоже прорвались». Но звуки пальбы опять стихали, и непонятно было: то ли ветер, то ли обманчивое эхо наносили их. Но уж очень хотелось верить, что и другие тоже шли вперед, и в поддержку этого желания думалось, что, наверное, вспышка, а потом затухание стрельбы происходили оттого, что наши поломали оборону врага и теперь им уж не было прежнего сопротивления.

Впереди что-то произошло. Не ожидая остановки, люди с налету столкнулись, сбились, спутались. Но ни единого голоса не раздалось. Молча снова разобрались по местам. Тарасов мчался вперед мимо принимавших прежний порядок взводов второй роты. А по рядам шепотом передавали:

— Взводных к ротному!

Откуда-то сбоку смутными тенями вынырнули двое лыжников, и с тяжелой одышкой один, подлетев к колонне, чуть впереди Тарасова, спросил:

— Где комбат, не знаете?

— Где-то сзади.

— В чем дело? — окрикнул их Тарасов, останавливаясь.

— Там их до чертовой бабушки, и еще подваливают, товарищ старший лейтенант, — отмахнув рукою в сторону, отвечал один из бойцов с тревогой в голосе.

Постоянно ожидая встречи с противником, Тарасов все же не ожидал столкновения с крупными вражьими силами так скоро. Враг поворачивался круче, чем можно было ожидать. Это не на шутку встревожило его. И не его одного. Он заметил, как переглядывались штабные и связисты, связные и бойцы в колонне. Хорошо зная, что в такие моменты тревога быстро передается от человека к человеку, он спокойно спросил:

— Ты один это все видел?

— Нет. Мы вот вдвоем впереди шли, а потом нас ротный к вам послал оттого, что мы их хорошо углядели. Чтобы, значит, как надо, могли сказать вам.

— Так-так. Значит, вас двое было. Ну я так и знал, что их там должно быть побольше, — шутливо проговорил Тарасов.