Петр Игнатов - Голубые солдаты

— Спасибо, лейтенант, за угощение. Жаль, конечно, что маловато. Такие пирожки, бывало, мать моя до войны пекла. Одному удивляюсь, откуда мамаша твоей зазнобы эти прелести сейчас достает. Это ж сколько денег надо иметь, чтобы на рынке купить все. Здесь, в тылу, ведь все по карточкам.

— Я свой офицерский паек им отдаю, — ответил Парфенов. — А остальное они в селах на одежду и другие вещи выменивают.

— Выходит, немало прихватили они барахла с собой из Львова, — заметил Клепиков. — Другие без оглядки бежали, все порастеряли, а твои сумели.

Слово «твои» было встречено и Парфеновым, и остальными его друзьями без каких-либо возражений. Ведь Парфенов не раз уже называл Нину своей невестой.

— Не удивляйся, Клепиков, — сказал Парфенов в ответ на замечание. — Отец Нины — известный врач, вместе с женой он зарабатывал большие деньги, а в том, что люди сумели вовремя эвакуироваться и сохранить свое имущество, нет ничего предосудительного…

В конце августа Парфенов обратился к командиру группы старшему лейтенанту Гусеву с просьбой дать ему двухдневный отпуск «по семейным обстоятельствам».

— Объясни, пожалуйста, что это за «семейные обстоятельства»? — поинтересовался Гусев.

— День рождения тещи будет отмечаться, — ответил Парфенов.

— То есть какой тещи? — поразился Гусев. — Разве ты уже успел жениться? Без ведома начальства?

Парфенов замялся.

— Видишь ли, официально брак мой еще не оформлен. Как-то неудобно… военное время, а тут вдруг свадьба.

— Это, конечно, не довод, — заметил Гусев. — И потом, зачем тебе два дня на один день рождения тещи?

— Помочь по хозяйству, достать кое-что нужно, — объяснил Парфенов.

Гусев задумался.

— Да, повод для отпуска, скажем прямо, весьма и весьма сомнительный. Пожалуй, тебе лучше было бы обратиться с этой просьбой к полковнику Теплову или к майору Данильцеву.

Парфенов смутился.

— Стоит ли беспокоить начальство такими пустяками? Тем более что ты можешь в любую минуту вызвать меня в часть. Я-то буду находиться в городе, так сказать, под боком.

Поколебавшись немного, Гусев уступил:

— Ладно, договорились!

Два дня не было Парфенова в школе. О том, как он провел эти дни, никто не знал. Последующую неделю группа Гусева находилась в тылу врага, а когда она вернулась, Парфенов сразу же подал рапорт на имя полковника Теплова, испрашивая разрешения на бракосочетание с гражданкой Ниной Яковлевной Шварц.

Полковник немедленно вызвал Парфенова к себе, спросил:

— Значит, экспромтом решили жениться, лейтенант?

— Нет, товарищ полковник. Я уже давно знаком с этой девушкой.

— Вот как! Почему же я узнаю о таких делах в последнюю очередь? Ведь вы не просто военнослужащий. Несете особую службу!

— Не хотелось беспокоить вас.

Полковник нервно забарабанил пальцами по столу.

— Я очень огорчен, лейтенант.

— Разве жениться воспрещается? — вспыхнул Парфенов.

— Нет, почему же! — пожал плечами Теплов. Дело тут совсем не в женитьбе. Меня огорчает то, что вы, лейтенант, забыли о своей принадлежности к особому роду войск. Кому-кому, а мне уж вы должны были сообщить заблаговременно о человеке, с которым решили связать свою судьбу в военное время, неся к тому же службу в моей части, — Взглянув на рапорт, он спросил: — Кто она, эта Шварц? Кто ее родители? Откуда они? Чем занимались до войны? И разве сама фамилия «Шварц» не вызывала у вас никаких раздумий.

— Никак нет, товарищ полковник, — ответил Парфенов.

— Это же чисто немецкая фамилия.

— Моя невеста не немка — она дочь еврея.

— Расскажите мне, как вы познакомились с ней, и вообще все, решительно все, что известно вам об этой семье.

Выслушав Парфенова, он сказал:

— Придется вам, лейтенант, на некоторое время отложить женитьбу. Почему? Я дам задание произвести проверку. Но, предупреждаю, об этом — ни слова ни вашей невесте, ни ее матери, ни даже Гусеву. Если все окажется в порядке, тогда другое дело. Сам выпью на вашей свадьбе.

Парфенов был явно удручен. Опустив голову, промолвил сдавленным голосом:

— Я никогда не думал, что дело примет такой оборот… К чему эта проверка? Ведь она оскорбительна для честных советских людей.

— Честных, то есть тех, у кого совесть чиста, она не оскорбит, — заметил полковник. — К тому же проверка будет вестись по скрытым каналам. Никто, разумеется, не будет допрашивать ни вашу невесту, ни ее мать.

— Все равно обидно, — вздохнул Парфенов. — Мне обидно. Я могу ручаться за этих людей головой. Почему вы не верите мне?