Александр Серафимович - Железный поток. Морская душа. Зеленый луч

«Товарищи! — произносит в „Железном потоке“ здоровенный, плечистый матрос, весь увешанный ручными бомбами, двумя револьверами, патронташем, с хриповато-осипшим голосом, в котором и морской ветер, и соленый простор, и удаль, и пьянство, и беспутная жизнь. — Вот мы, матросы, революционеры, каемся, виноваты пред Кожухом и пред вами. Чинили мы ему всякий вред, когда он спасал народ, просто сказать пакостили ему, не помогали, критиковали, а теперь видим — неправильно поступали. От всех матросов, которые тут собрались, низко кланяемся товарищу Кожуху и говорим сердечно: „Виноваты, не серчай на нас“».

А ведь трудно доставалась писателю эта покаянная речь матроса на митинге, завершающем эпопею. Не сразу он подошел к ней. Пришлось подробно расспросить участников, как же повели себя в конце концов матросы, поняли или нет Кожуха, повинились ли перед громадой за свои ошибки, продиктованные даже не злым умыслом, а разудалой стихийной силой. Вспомните, так повела себя масса и у Вишневского, фактически следовавшего по стопам патриарха нашей советской литературы.

Еще раз обратим внимание на то, что писатель шел по линии наибольшего сопротивления, создавая образы действующих лиц. Мне и нашему постановочному коллективу, два года работавшему над экранизацией «Железного потока», стали ясными емкость и обширность разных характеров, обрисованных, казалось бы, скупыми строчками текста.

Подумайте, к примеру, над тем, сколь значительна такая символическая пара, как Степан и его жена в драматическом эпизоде гибели ребенка! Или — лирические Приходько и Анна. И нисколько не комична Горпина и ее муж, старый крестьянин, «здоровенный старина, насквозь проеденный дегтем, земляной чернотой, и руки, как копыта». А как трогательны его слова на митинге в конце перенесенных мучений, они открывают душу простых тружеников:

«— Побилы коняку, сдох!.. Все потеряв, що на возу, пропало. Ногами шли. Шлею зризав и ту покинув; самовар у бабы и вся худоба дома пропала, а я, як перед истинным, — и заревел стоеросовым голосом — Не жали-ю!.. нэхай, нэ жалко, нэхай!.. бо це наша хрестьянская власть. Без нэи мы дохлятина, як та падаль пид тыном, воняемо… — и заплакал скупыми слезами».

Каждый образ у Серафимовича продуман, скупо и вместе с тем емко обрисован, выражен действием, каждое слово хватает за душу, выражает глубокую мысль.

«Железный поток» — сгусток революционного оптимизма: его герои — идеал для подражания и самосовершенствования. Принципы, заложенные в этом замечательном произведении, и ныне действенны. Такие книги вселяют бодрость, пронзительную сыновью благодарность к подвигам дедов и отцов, желание быть лучше и отзывчивей, идти на любые испытания во имя великой цели.

Соболев писатель-маринист. Его творческая стихия — море. Люди, связанные с морем, его герои. Любовь писателя к морю началась еще в ранней юности и прошла через всю его жизнь.

Он родился вдали от морей и океанов, в Сибири, в том краю, где шумно вытекала из Байкала широкая и буйная Ангара. Но ведь и Байкал это тоже море — огромное, только пресноводное, и не случайно в детстве Байкал, как и Ангара, пленил впечатлительное сердце мальчика. Не раз предпринимал он путешествия по широким просторам загадочного озера, по его лесистым, девственным берегам.

Позже, уже будучи писателем, Леонид Сергеевич приезжал в родной Иркутск, бродил по его улицам, вспоминал свое детство. И не печалился, что исчезли кварталы, некогда застроенные домами с резными наличниками чисто кержацкого типа, что на их месте поднялись современные здания, что река, перепоясанная телом плотины, усмирена и дает в окрест, новым заводам, поселкам и селам, электрическую энергию, что на месте тайги возник город Ангарск, которого раньше не было и в помине. Не минул он родного Иркутска, когда перед своим семидесятилетием проследовал до Владивостока, чтобы сесть на судно, отправляющееся в героический Вьетнам. Он жадно всматривался в многочисленные скалы-островки Хайфона, видел мужество народа, боровшегося за свою свободу и независимость. В тамошнем приморском люде он узнавал тех, кто повторял подвиги его соотечественников моряков-героев с открытой морской душой.

Детство Леонида Сергеевича прошло в трудовой небогатой семье артиллерийского офицера, участника русско-турецкой войны 1877—78 годов. После окончания этой войны, принесшей освобождение братьям-болгарам, отец Сергей Филиппович вернулся из Болгарии и поселился в сибирском городе Иркутске. Здесь в 1898 году родился сын Леонид. Отставной капитан вернулся к своей профессии — в свое время он окончил Межевой (горный) корпус — и стал землеотводчиком на золотоносных приисках.