Юрий Шестера - Бизерта

— Как настроение, Степан Петрович?

— Соответствующее тому, что наконец-то определилась судьба нашей эскадры. Ведь нет ничего хуже неопределенности.

Подводник согласно кивнул головой.

— А как настроение у команд миноносцев?

— Такое же, как, наверное, и у всех команд кораблей эскадры, — ответил Степан Петрович, несколько озадаченный его вопросом. — А в чем дело, Дмитрий Николаевич?

Тот вздохнул:

— Да в том, Степан Петрович, что многие члены команд подводных лодок решили остаться в Константинополе.

— Как же так?! — опешил тот. — Ведь перед эвакуацией из Крыма ни один из подводников не сошел на берег, несмотря на разрешение главнокомандующего. И мы, командиры надводных кораблей, белой завистью завидовали вам.

— И тем не менее это так, — развел руками Погорецкий. — Видимо, они не хотели оставаться под властью большевиков, а сейчас здесь, в Константинополе, решили покинуть наш дивизион. К тому же, как я понимаю, сказалась и неопределенность будущего Русской эскадры. Вот так, Степан Петрович.

— Вы, признаться, не только огорошили меня, но и расстроили. Ведь команды подводных лодок всегда были для нас, экипажей надводных кораблей, образцом сплоченности, — огорченно покачал он головой. — И что же вы собираетесь предпринять?

— Не препятствовать этому. Так как, по моему мнению, а также по мнению и командиров подводных лодок, лучше иметь небольшую команду, но такую, в которой можно быть уверенным.

— Разумное решение, — согласился Степан Петрович. — Из двух зол, как подсказывает многовековой опыт и как, кстати, учили нас и в Морском корпусе, всегда надо выбирать меньшее.

Командиры дивизионов в знак согласия пожали друг другу руки.

И как, спустя некоторое время, был поражен Степан Петрович, когда узнал, что командир дивизиона подводных лодок капитан 1-го ранга Погорецкий подал прошение об отставке, которое было удовлетворено. «Не перенес, стало быть, Дмитрий Николаевич свалившегося на него несчастья», — решил он. А на его должность по совместительству был назначен командир подводной лодки «Буревестник» старший лейтенант Копьев.

— Как прокомментируете, Владимир Аркадьевич, это столь неожиданное известие? — обратился он к старшему офицеру «Гневного».

Тот внимательно посмотрел на командира:

— Думаю, что Дмитрий Николаевич просто перестал верить в какое-либо будущее Русской эскадры.

— Похоже на то, — согласился Степан Петрович, решив не ставить в известность старшего офицера о разговоре, состоявшемся между ним и Погорецким. — Во всяком случае, он не так уж и далек от истины. К сожалению… — вздохнув, добавил командир.

— Мама! Мама! Папа идет! — радостно воскликнула Ксения, заслышав приближающиеся к каюте шаги.

— Ты так думаешь, Ксюша? — с сомнением спросила та, зная, что Степан Петрович был вызван к командующему на совещание, которое, по ее опыту, должно было бы длиться довольно длительное время. — Уж вроде бы как-то быстро.

Ксения с укоризной посмотрела на мать:

— Да я же, мама, узнаю шаги папы из сотен других…

Но тут дверь в каюту открылась, и в нее вошел улыбающийся ее хозяин. К нему тут же кинулась Ксения:

— Папа! Папочка!

Степан Петрович подхватил ее под мышки и притянул к себе, а та обвила его шею руками.

— Как же я рад видеть тебя, моя родная!

Ольга Павловна смахнула набежавшую слезу: «Какое же счастье, что рядом со мной Степа! Права все-таки была Мария: я же за ним действительно как за каменной стеной… Ведь именно на его плечи легли все заботы о нашей семье… Да еще на какие плечи!..» — тут же лукаво улыбнулась она своим чисто женским интимным мыслям. Она решила не спрашивать о причине его улыбки, зная, что тот и так все расскажет сам.

Степан Петрович опустил дочь на пол.

— Ну что же, дорогие мои, будем снова собираться в путь-дорогу…

— Это куда же еще, Степа?! — спросила Ольга Павловна с явной тревогой в голосе, смешанной с надеждой.

— В Бизерту, Оля.

Та непонимающе посмотрела на него:

— А это далеко?

— В Тунисе, на севере Африки, который сейчас находится под протекторатом Франции. Пожалуй, будет раза в четыре дальше, чем от Севастополя до Босфора. Одним словом, где-то около двух тысяч миль, — пояснил Степан Петрович.

Ольга Павловна озадаченно покачала головой, в то время как Ксения беззаботно заметила:

— Ну и что, папочка! Ведь нам было так уютно здесь в твоей каюте, даже и во время шторма. Так что преспокойно доплывем на «Гневном» и до этой самой Бизерты.