Иван Тюленев: Крах операции «Эдельвейс»

Мы указывали, что наступление на Майкопском направлении наши войска начнут 3 января 1943 года. Части 46-й армии выйдут в долину северных отрогов Кавказа и встретятся с наступающими соединениями Северной группы войск. Эту операцию должны были поддерживать также 18 и 47-я армии.

Все было нацелено на неожиданный удар. Черноморская группа тоже подтвердила свою готовность, но 29 декабря из Ставки неожиданно сообщили:

— Верховный приказал наступление на майкопском направлении временно отменить. Вам предлагается срочно подготовить и осуществить удар на краснодарском направлении, прорвать здесь оборону противника и нанести вспомогательный удар в обход Новороссийска. В случае благоприятной обстановки — развивать наступление на Батайск…

Получив такой приказ, мы с командующим Черноморской группой генералом И. Е. Петровым крепко призадумались. Для проведения такой операции у «черноморцев» сил было недостаточно. Ставка обязывала перебросить к ним из состава Северной группы весь 10-й гвардейский стрелковый корпус, две стрелковые дивизии 58-й армии и одну стрелковую дивизию 46-й армии. В распоряжение Петрова передавались три танковых полка из резерва Ставки.

Москва срочно требовала ответа. И тут началось то, что мы с генералом Петровым называли «вариантной лихорадкой». Вариант за вариантом выдвигался то мной, то Иваном Ефимовичем и после всестороннего обсуждения отвергался. Все они с военно-теоретической и с практической точки зрения оказывались нереальными.

Цель, выдвинутая в приказе Верховного Главнокомандующего, была заманчивой: с выходом на Батайск мы ставили противника в безвыходное положение, но задача была невероятно трудной, всюду мы наталкивались на препятствия.

Труднейшим из них был сам район предстоящих боевых действий — пересеченная местность предгорий Кавказа. В это время на склонах хребтов уже серебрился первый снег, а на побережье — дули сильные ветры, шли проливные дожди.

А отсутствие дорог для доставки техники, боеприпасов, продовольствия? Часть железных дорог, автомобильных магистралей была разрушена. Восстановить их в короткий срок мы не могли, так как на нашем фронте были считанные единицы инженерных батальонов. Еще одна трудность была связана с быстрой переброской войск из-под Орджоникидзе.

Генерал Петров, немало повидавший трудностей в дни героической обороны Одессы и Севастополя, только разводил руками:

— Не знаю, Иван Владимирович, что и сказать вам, обстановка очень сложная. Мне не хочется огорчать вас, но у меня нет уверенности в успешном осуществлении плана, предложенного Ставкой.

— Ничего, Иван Ефимович, выдюжим! А директиву Ставки мы не имеем права обсуждать. Для нас, солдат, — это приказ.

Ночные обсуждения в штабе заканчивались тем, что мы с Петровым садились в вездеход и выезжали на разведку местности: уточняли расположение частей, изучали маршруты продвижения войск, советовались с местными жителями, которые хорошо знали горные ущелья и тропы.

И всюду видели, что по извилистым, козьим тропам крупными силами не развернешься, проложить новые дороги — нужно время.

— Торопись, Иван Ефимович, — отдал я распоряжение генералу Петрову. — Дай задание своим дорожникам, саперам; пусть проявят чудеса расторопности и смекалки. Дальше ждать — мы не имеем права… Без дороги, по которой смогут пройти автотранспорт, артиллерия, военные обозы, нам нечего и думать о наступлении. Организуем перевалочные станции, наладим диспетчерскую службу.

И. В. Сталин не любил долго ждать ответа, когда из Москвы уже послана директива Ставки. Зная это, я, вернувшись в штаб, позвонил в Москву:

— Товарищ Сталин, — доложил я, — рекогносцировка местности на лазаревско-майкопском и горяче-ключевском направлениях показала, что наступление сопряжено с большими трудностями.

— А вы что же, — перебил меня Верховный, — рассчитываете на какую-то волшебную силу? Наступление должно начаться и, чем быстрее, тем лучше…

— Товарищ Сталин, у меня и Петрова есть опасения насчет успешного исхода наступления. Я прошу вас возвратиться к ранее разработанному нами «майкопскому плану».

Сталин на минуту замолк, видимо, решая что-то, а затем, давая понять, что наш разговор закончен, сказал:

— Товарищ Тюленев! Передайте Петрову и Масленникову, что краснодарский вариант, предложенный Ставкой, остается в силе.

После разговора с Верховным мы срочно разработали план наступления на краснодарском направлении. Он состоял из двух частей — «Горы» и «Море».