Иван Тюленев - Крах операции «Эдельвейс»

3 ноября гитлеровские танковые колонны пошли на штурм столицы Северной Осетии. Силой до ста танков они прорвали внешний обвод Орджоникидзевского укрепрайона на участке Фиагдон — Дзуарикау. Передовые части противника захватили селение Гизель.

Из узких смотровых щелей танков просматривалась западная окраина Орджоникидзе, противотанковые заграждения, бетонные надолбы, темные глазницы дотов. Казалось, еще рывок — и вот она — крепость на Тереке, до которой всего чуть больше 500 метров. У городской черты 60 вражеских танков были остановлены шестнадцатью нашими машинами и расчетами бронебойщиков. Гитлеровцы трижды вызывали на помощь самолеты, но, оставив на поросшем кустарником пустыре 32 машины, отошли на старые позиции.

Геройски сражались на всех участках гизельского направления части 11-го гвардейского стрелкового корпуса, 11-й стрелковой дивизии НКВД, гвардейские батареи «катюш», зенитчики.

В Северо-Осетинском музее краеведения, в разделе «Великая Отечественная война 1941–1945 годов», есть немало экспонатов, рассказывающих о подвигах воинов-северокавказцев, защищавших столицу Северной Осетии — Орджоникидзе.

Внимание невольно привлекает четвертушка бумаги с потускневшими от времени буквами. Убористым почерком на ней написано: «Протокол общего партийного собрания заставы № 12, 4 ноября 1942 года. Присутствовали: Михеев и Куприянов. Повестка дня: слушали товарища Алтунина Федора Григорьевича. Заявление о приеме в партию во время боя.

Постановили: товарища Алтунина кандидатом в члены ВКП(б), как доказавшего в бою преданность партии, принять.

Председатель Михеев. Секретарь Куприянов».

История этого партийного документа такова.

На северо-западной окраине Орджоникидзе, там, где пересекаются две важные шоссейные дороги, 2 ноября 1942 года разгорелся жестокий бой. Окрестности огласились гулом моторов, лязгом танковых гусениц. «Юнкерсы» бомбили передовую линию советских войск, берег Терека, откуда с воем летели реактивные снаряды «катюш». Гизельская равнина озарялась разрывами бомб, отсветами орудийной пальбы, пламенем горящей земли, подожженной термитными снарядами, но тупорылые немецкие «ягуары» продолжали двигаться вперед.

В одном из дзотов находились четыре красноармейца: коммунисты — рабочий из Донбасса Георгий Михеев, колхозный бригадир из Горьковской области Павел Куприянов, комсомолец тракторист с Украины Иван Величко и беспартийный ставропольский колхозник Федор Алтунин. В течение шести часов с короткими перерывами они вели огонь, отбивая атаки наседавших фашистов. Вечером был получен приказ: временно отступить.

9 мая, 1971 год. Первый секретарь Кировского райкома партии К. Д. Хосонов сердечно приветствует Эльхоту Морскую.

Через пять дней, когда советские войска вновь овладели безымянной высотой, на которой находился этот дзот, из-под бетонного колпака, шатаясь, вышли трое солдат: бледные, обгоревшие, прокопченные пороховой гарью. Четвертый был смертельно ранен.

В тот день коммунист Георгий Михеев передал в политотдел 3-го батальона помятую, обгоревшую четвертушку бумаги — «Протокол общего партийного собрания заставы № 12» и поведал о неравном бое, который им пришлось вести с гитлеровцами в огненном кольце.

— Когда дали приказ отходить, связной штаба не успел сообщить нам об этом, — рассказывал Георгий Михеев. — Вот так мы и остались в дзоте вчетвером: сержант Алтунин, рядовые Куприянов, Величко и я.

Местность перед дзотом равнинная, заболоченная, а вдалеке — две глубокие балки. С одной стороны, хорошо это — для их танков препятствие. С другой — плохо: в балках незаметно для нас могла накапливаться вражеская пехота.

Так оно и вышло. Вокруг нашего колпака земля буквально дыбилась от минометных взрывов. А потом через болото полезла пехота. Дотемна мы не отходили от амбразур. Лишь ночью несколько часов вздремнули по очереди.

Тяжело нам пришлось в то время! Но самым трудным был третий день. Колпак наш был в сплошном огневом кольце. Били отовсюду: спереди, сзади и с боков. Мы оказались в тылу у немцев.

Договорились тогда, что просто так не отдадим свою жизнь. Приготовили связки противотанковых гранат и решили в последний момент выскочить и каждому выбрать «свой» танк.

И тогда сержант Алтунин попросил нас с Куприяновым, чтобы мы приняли его в партию.