Леонид Платов - Секретный фарватер (Изд. 1963 г.)

Оставалось последнее, самое крайнее средство:

— Запирающие закрыть!

Боцман умоляюще прижал к груди руки, в которых держал клочья пакли:

— Хоть одну-то оставьте!

— Обе — за борт!

Во вражеских шхерах сбрасывать торпеды? Лишать себя главного своего оружия?..

— То-овсь! Залп!

Резкий толчок. Торпеды камнем пошли на дно.

Всё! Только круги на воде. Юнга скрипнул зубами от злости. Выйди на плес пресловутый «Фон дер Гольц» со своей известной всему флоту «скворечней» на грот-мачте, к нему не с чем уже подступиться.

Зато катер облегчен! Как-никак две торпеды весили более трех тонн. Командир прав. Лучше остаться на плаву без торпед, чем утонуть вместе с торпедами…

Шубин озабоченно огляделся.

Неподалеку островок, на который высаживали Мезенцеву. Безыменный. Необитаемый. По крайней мере, был необитаемым.

Подбитый катер «проковылял» еще несколько десятков метров и приткнулся у крутого берега.

Мысленно Шубин попытался представить себе очертания острова на карте. Кажется, изогнут в виде полумесяца. От материка отделен нешироким проливом. Берега обрывисты — судя по глубинам.

Ну что ж! Рискнем!

— Боцман! Швартоваться!

Но, едва моряки ошвартовались у острова, как мимо очень быстро прошли три «шюцкора».

Пришлось поавралить, упираясь руками и спиной в скалу, придерживая катер. «Шюцкоры» развели сильную волну. На ней могло ударить о камни или оборвать швартовы.

Через две или три минуты «шюцкоры» вернулись. Они застопорили ход и почему-то долго стояли на месте.

Боцман пригнулся к пулемету. Шубин замер подле него, предостерегающе подняв руку. Два матроса, вычерпывавшие воду из моторного отсека, застыли, как статуи, с ведрами в руках.

Шурка зажмурился. Сейчас включат прожектор, ткнут лучом! Рядом зевнул радист Чачко.

До моряков донеслись удивленные, сердитые голоса. На «шюцкорах» недоумевали. Куда девались эти русские?

Конечно, нелепо искать их в глубине шхерных лабиринтов. Подбитый катер, вероятно, все-таки сумел проскользнуть незамеченным к выходу из шхер.

Заревели моторы, и «шюцкоры» исчезли так же внезапно, как и появились.

Ф-фу! Пронесло!

— Живем, товарищ командир! — сказал боцман улыбаясь.

Но Шубину пока некогда было ликовать.

— На берег! — приказал он. — Траву, камыш волоки! Ветки руби, ломай! Да поаккуратней, без шума. И не курить мне! Слышишь, Фаддеичев?

— Маскироваться будем?

— Да. Замаскируем катер до утра, вот тогда и говори: живем, мол!

Он остановил пробегавшего мимо юнгу:

— А ты остров обследуй! Вдоль и поперек весь обшарь. По-пластунски, понял? Проверь, нет ли кого. Вернись, доложи.

Он снял с себя ремень с пистолетом и собственноручно опоясал им юнгу.

Матросы быстро подсадили его. Шурка пошарил в расщелине, уцепился за торчащий клок травы, вскарабкался по отвесному берегу.

— Поосторожнее, эй! — негромко напутствовал боцман.

— А вы не переживайте за меня, ответил с берега задорный голос. — Я ведь маленький. В маленьких труднее попасть.

— Вот бес, чертенок! — одобрительно сказали на катере.

Пистолет гвардии старшего лейтенанта ободряюще похлопывал по бедру.

Юнга очутился в лесу, слабо освещенном гаснущими «люстрами». Бесшумно пружинил мох. Вдали перекатывалось эхо от выстрелов. Ого! Гвардии лейтенанта Князева провожают до порога, со всеми почестями — с фейерверком и музыкой.

Гвардии старший лейтенант уйдет завтра не так — поскромнее. Шурка понял с полунамека. Важно отстояться у острова. Тщательно замаскироваться, притаиться. Втихомолку в течение дня исправить повреждения. И следующей ночью, закутавшись, как в плащ, во мглу и туман, выскользнуть из шхер.

Дерзкий замысел, но такие и удаются гвардии старшему лейтенанту.

Только бы не оказалось на острове фашистов!

Шурка постоял в нерешительности, держа одну ногу на весу.

Он очень боялся змей, гораздо больше, чем фашистов.

Сейчас весна, змеи оживают после зимней спячки. Он ясно представил себе, как опускает ногу на мох и вдруг под пяткой что-то начинает ворочаться. Круглое. Скользкое. Б-рр!

Потом ему вспомнилось, как командир объяснял про страх:

«Если боишься, иди не колеблясь навстречу опасности! Страх страшней всего. Это как с собакой: побежишь — разорвет!»

А Шурка спросил с удивлением:

«Вы-то откуда знаете про страх, товарищ гвардий старший лейтенант?»