Владимир Некрасов - На крыльях победы

Марков так и не вернулся на аэродром. Он был сбит фашистами. «Пуля, что пчела: побежишь — ужалит», — подумал я. Бесславная и позорная смерть. Смерть труса и предателя. Ни у кого из нас не шевельнулось ни капли жалости к Маркову.

Но как мы все горевали, когда утром узнали, что Виктор Сергеев скончался от ран. Хоронили его в саду около КП. Над могилой заместитель командира полка произнес речь. Я смотрел на красивое лицо Виктора, которое даже смерть не могла исказить. Оно было спокойным, даже гордым. Так выглядят люди, когда погибают, выполняя свой долг перед Родиной.

Два самолета проносятся бреющим полетом над могилой Виктора Сергеева, отдавая ему последнюю почесть...

Доблестная Советская Армия, разгромив гитлеровские полчища под Москвой и на Волге, выходила к Балтике. Прорвавшись к Мемелю, наши воины отрезали большую группировку немцев на Курляндском полуострове, загнали их «в мешок», как когда-то любили выражаться фашисты.

Снова перебазировка. Перед вылетом командир полка поздравил Степана Гуру и меня с присвоением нам очередного звания — старшего лейтенанта.

Мы поднимаемся в воздух, делаем прощальный круг над аэродромом и уходим вперед, на запад! Это было рано утром. Вставало солнце, и мне оно казалось огромным знаменем близкой победы...

С ходу вступаем в боевую работу, едва осмотревшись на новом аэродроме. В эти дни мы прикрывали бомбардировщиков, которые наносили мощные бомбовые удары по Кенигсбергу и Мемелю.

Наконец-то я увидел море. Вот оно лежит — огромное, серо-синеватое. Наши бомбардировщики заходят над портом, где скопились немецкие корабли, и бросают в них бомбы. Они рвутся огненными фонтанами на причалах, в воде, поднимая бело-синие столбы. В этот момент появляются две четверки «фоккеров» и направляются к нашим бомбардировщикам. Мы вступаем с ними в бой, и фрицы уходят, не солоно хлебавши. Но тут зенитки подбили один наш бомбардировщик. У него задымил правый мотор, и самолет начал терять скорость. Мы с Симченко его прикрываем, и бомбардировщик спокойно добирается до своей базы.

После взятия Мемеля мы получили приказ идти в Курляндию. Предстояла сложная работа — блокировать все аэродромы немцев на их Курляндском плацдарме, наносить массированные удары по порту Либава, через который фашисты снабжали свои войска и вели эвакуацию. Недалеко от порта был аэродром Серава, имевший две посадочные полосы в виде римской цифры V. Нашему полку было приказано подавить огонь зенитной охраны аэродрома и не позволить ни взлететь с него, ни приземлиться здесь ни одному вражескому самолету.

На эту операцию вышло тридцать самолетов. Я командовал группой нижнего яруса. Мы незаметно подлетели к посадочным полосам раньше всех. Две четверки наших истребителей, которыми командовали недавно назначенные командирами звеньев Бродинский и Хохряков, сразу набросились на зенитные батареи. Я же со своей парой должен был не дать взлететь тем вражеским самолетам, которые попытаются это сделать. В месте расхождения посадочных полос стояло четыре «фоккера». Два сразу начали разбег для взлета. Я кинулся к ним. Немецкие самолеты успели оторваться от земли, но скорость у них была еще мала. Я открыл огонь по ведомому немцу, и он сразу же клюнул в землю. За ним последовал и второй. Как и почему разбился второй «фоккер», я не знаю. Может, я случайно задел его, может, у него что-нибудь испортилось. Но, в конце концов, это не столь уж важно. Главное, что два «фоккера» прекратили существование на своем же аэродроме.

А мои товарищи штурмовали зенитные батареи, подошедшие бомбардировщики громили стоянки самолетов. В горящие факелы превратились и оставшиеся на взлетной полосе два «фоккера». Разгром немецкого аэродрома был полнейшим. У нас потери небольшие — подбит один бомбардировщик. Экипаж его выпрыгнул на парашютах над нашими частями.

Ночью немцы решили взять реванш, отомстить нам за свой аэродром. Они, умело маскируясь, налетели большим соединением и начали такую бомбежку, что земля ходила ходуном. Мы сидели в щелях, потом я выбрался наружу. Ночь была ясная, звездная и холодная, земля уже подмерзала. Я с удивлением увидел, что немцы бомбят где-то в стороне от нас совершенно пустое место. И это при хорошей-то видимости! Очевидно, наш настоящий аэродром они принимают за фальшивый и бомбят предполагаемый «настоящий» аэродром. Немецкая разведка стала непрерывно давать осечки!