Шапи Казиев - Крах тирана

По лицу визиря Надир-шах понял, что случилось что-то важное. Он кивнул секретарю, тот взял письмо и сломал печать. По мере того, как он читал письмо, лицо его делалось все бледнее.

– Ну, что там? – мрачно спросил Надир, отставив кубок с вином.

Секретарь поднял глаза от письма и дрожащим голосом произнес:

– Не смею вымолвить, мой повелитель…

– Говори, – приказал Надир. – Я вижу, что на письме печать Ибрагим-хана.

– Да, – тихо произнес секретарь. – Но письмо написал его визирь…

– Визирь? – не понял Надир-шах. – Что же он пишет?

Секретарь собрался с духом и начал читать:

– Прославленному, великому, опоре справедливости и правосудия, украшающему мир щедростью и великодушием…

– Переходи к сути! – раздраженно взмахнул рукой Надир-шах.

– В письме говорится, что его высочество, возлюбленный брат вашего величества Ибрагим-хан погиб, – пугаясь собственных слов произнес секретарь.

– Что?! – взревел Надир-шах. Он вскочил и вырвал письмо из рук секретаря. – Как это может быть? Кто посмел поднять руку на моего брата?!

Визирь и секретарь молчали, будто лишившись дара речи.

Тем временем Надир лихорадочно пробегал строку за строкой и начинал снова, будто не веря своим глазам.

«Храня преданность и опасаясь исказить истину, доношу великому падишаху…» – сообщал визирь Ибрагим-хана.

Из письма следовало, что отряд Ибрагим-хана, решившего окончательно усмирить горцев, окружили в ущелье. Отряд был разбит джарцами и их единомышленниками из Дагестана, а сам Ибрагим-хан, получив несколько тяжелых ранений, отдал душу тем, кто принимает души. Ужасные подробности гибели Ибрагим-хана, труп которого был сожжен джарцами, визирь благоразумно решил не упоминать, письмо и без того было удручающим.

Все еще не веря прочитанному, Надир-шах открыл шкатулку. В ней лежала джика, которую Надир посылал в подарок брату – второму после шаха человеку в Персидской державе.

Удостоверившись, что непоправимое случилось, Надир изорвал письмо в клочья и мрачно уставился на своего визиря.

– Они мне за это заплатят, – прошипел Надир. – А кто избежит смерти от моих сабель, умрет от жажды, ибо вместо воды их реки и родники наполнятся кровью.

К шаху были немедленно созваны минбаши-тысячники и вельможи. Прослышав о гибели Ибрагим-хана, они явились со скорбными лицами, выкрикивая проклятия горцам и сокрушаясь, что не смогли отдать свои жизни вместо жизни драгоценного брата властелина мира.

Но Надир-шаху было не до соболезнований. Он пребывал в тяжком отчаянии, которое сменялось вспышками ярости и гнева.

Окинув мрачным взглядом своих приближенных, Надир-шах сказал:

– Вы достаточно преуспели в грабежах, теперь настала пора показать себя в настоящих битвах.

Возражать владыке никто не смел.

– Повелеваю, чтобы лучшие из моих войск немедленно выступили на Кавказ, – приказал Надир.

Шахские военачальники знали, что значит воевать с горцами, и покидать богатую, теплую Индию ради того, чтобы испытывать судьбу в горах Кавказа, никому не хотелось. Но еще меньше им хотелось испытать на себе гнев Надир-шаха, суливший верную гибель.

– Будет исполнено, мой повелитель, – поклонился визирь, приложив руку к сердцу. Вслед за ним склонились перед волей падишаха и все остальные.

– Я не позволю врагам смеяться над нами, – все более приходил в ярость Надир-шах. – Что скажут турки, что скажет Европа, что скажут все остальные, когда узнают, что жалкая горстка смутьянов посмела нанести вашему господину такое страшное оскорбление?

Я втопчу этих собак в землю!

Возглавлять войска, высылаемые из Индии, был назначен испытанный в боях Кани-хан, бывший теперь правителем Герата, который он же прежде и захватил со своей конницей. На борьбу с повстанцами шах велел двинуть в Джар и те войска, которые стояли в Грузии и Хорасане под началом Мухаммада Фет-Алихана. А визирю приказал не жалеть казну, чтобы войска ни в чем не испытывали недостатка.

– И если к прибытию нашей священной особы мятежники Джара и Тала не будут разбиты, а из их голов не будет насыпана высокая гора, то вместо их голов полетят ваши! – пригрозил Надир.

– Повеление владыки будет исполнено с усердием, – еще ниже склонился визирь.

– Особой нашей милости удостоится тот, кто возьмет зачинщиков живьем, – приказывал Надир. – Я изжарю их на костре, как куропаток! Поспешите же исполнить мою волю!