Шапи Казиев - Крах тирана

Иногда их беседу прерывал старший сын Сурхая Муртазали, который о чем-то негромко советовался с отцом и косо поглядывал на Шахмана.

В такие минуты Шахман не знал, куда себя деть, а взгляд его притягивала левая рука Сурхай-хана, вернее, то, что от нее осталось и было теперь скрыто в рукаве черкески. Говорили, что в молодости Сурхаю пришлось сразиться сразу с семерыми двоюродными братьями. Те претендовали на подати с аула Ашты, владельцем которого считал себя Сурхай. Между ними произошла стычка. Сурхай победил. Он убил нескольких родичей и ранил других, но и сам пострадал, лишившись кисти. С тех пор левая рука ему не служила, потому его и прозвали Чолак Сурхай – Безрукий Сурхай. Однако и одной рукой Сурхай сделал столько, что не всякий сделает двумя.

– Я слышал, ты много путешествуешь? – спросил Сурхай-хан.

– Узнавая мир, мы лучше узнаем и себя, – уклончиво отвечал Шахман.

– Слова мудреца, – кивал Сурхай-хан. – Так поведай же мне, отчего в Дагестане нет покоя от каджаров?

– Оттого, что у нас каждый думает о себе, – ответил Шахман.

– Ты прав, – согласился Сурхай-хан. – Так уж у нас повелось, что каждый живет своим законом.

– Легко запрудить ручеек, пока он не слился с другими, – продолжал Шахман. – Но кто может остановить большую реку?

– Реки – это реки, – покачал головой Сурхай-хан. – А люди – это люди.

Шахман почувствовал, что разговоры о единстве во имя благих целей и тут не принесут желанных плодов. Во всяком случае не с ханом вести речь о том, как собрать горцев под одно управление и сделаться самому равным хану. Не зря в горах говорили: «Впереди хана и позади осла не ходи». А после того, что случилось в Согратле, Шахман решил больше не предаваться пустым мечтаниям и задался новой целью.

– А что наш враг Надир? – осторожно спросил Сурхай-хан. – Не насытился ли еще невинной кровью?

– Такие владыки живут по другим законам, – ответил Шахман. – Что ему Дагестан – ему весь мир подавай. Он теперь за Индию принялся. А Кавказ он оставил своему брату – Ибрагим-хану.

– Я это слышал, – сказал Сурхай-хан.

– Расскажи лучше, много ли у наместника войска?

– Ему подчинены все войска в Азербайджане, Грузии и Армении, – перечислял Шахман. – И все, которые стоят в Дербенте, и те, которые…

– А пушки? – торопил Сурхай-хан, желая побольше узнать о противнике.

– Их у него тысячи, – говорил Шах-ман. – И с чугунными ядрами, и со свинцовыми, и с мраморными.

– А каковы его военачальники?

Сурхай спрашивал о вооружении, доспехах, новшествах – обо всем, что нужно было знать перед битвой с регулярными войсками.

Шахман и здесь имел сведения, хотя и несколько преувеличивал мощь войск наместника.

Заканчивая свой длинный рассказ, из которого следовало, что силы наместника бесчисленны, Шахман заключил:

– Горе тому, кто посмеет выступить против Ибрагим-хана.

– Никакой он не хан! – вспылил Сурхай. – Такой же самозванец, как и его разбойник – брат, именующий себя шахом! Чернь, укравшая трон!

Шахман видел, что Сурхай горит жаждой мести, но полагал, что месть эта может обернуться для Сурхая гибелью.

– Не гневайся на меня, великий хан, – сказал Шахман, приложив руку к сердцу. – Но я скажу, что думаю…

– Продолжай, – кивнул Сурхай, едва сдерживая негодование.

– Надир принес нам много бедствий, – начал Шахман. – И каждый горец мечтает разделаться с ним, как он того заслуживает. Но то, что я видел и что знаю, заставляет меня предупредить тебя.

– Предупредить? – переспросил Сурхай-хан.

– Мне не хотелось этого говорить, но, если горцы опять станут воевать с Надир-шахом, он непременно нас разобьет и превратит Дагестан в пустыню.

– Этого никогда не будет! – твердо сказал Сурхай-хан.

– Затем переселит сюда каджаров, – продолжал Шахман. – А уцелевших горцев отправит в Персию, пока они не исчезнут там среди других племен.

– И что же ты решил мне посоветовать? – гневно спросил Сурхай. – Покориться Надиру?

– Обмануть его, – сказал Шахман. – Сделать вид, что мы согласны быть его союзниками.

– Союзниками? – не верил услышанному Сурхай-хан.

– Временно, – объяснял Шахман.

– Похоже, андалалцы тебя тоже не поняли, – ответил Сурхай-хан, намекая на недавние события в Согратле. – Когда они согласятся на такой союз, то и я, может быть, подумаю.

Раз уж никто не собирался признавать его вождем, прикидывал Шахман, то оставалось надеяться, что Сурхай-хан согласится собрать всех под свои знамена и склонить влиятельных людей на союз с шахом, каким бы противоестественным он ни казался. А Шахмана сделают посредником между горцами и Надиром. А там уж он сумеет получить от шаха рагам с его подписью и печатью, который возвысит его над остальными. И андалалцы еще будут умолять о прощении за нанесенное ему оскорбление.