Шапи Казиев - Крах тирана

Это была традиционная форма сватовства, и Мухаммад-Гази, выдержав приличествующую случаю паузу, ответил так, как отвечает отец, дающий согласие на брак своей дочери:

– Иншааллах! Если Аллаху будет угодно!

Они пожали друг другу руки, и на этом сватовство считалось законченным.

После сватовства следовало заключить махари – брачный договор, для которого требовался ученый человек. Обычно это делалось не сразу, а через несколько недель или даже лет. Но Чупалав и тут решил поторопить события.

– Вечером приходи в мечеть, – сказал он. – А теперь мне пора, дел много.

– Не слишком ли быстро? – удивился Мухаммад-Гази. – Может, вы и свадьбу сегодня же играть собрались?

– Свадьбу лучше завтра, – ответил Чупалав, не смущаясь. – Сегодня все не успеть.

– У нас так не принято, – попытался возразить Мухаммад-Гази.

– Бывает еще быстрее, – улыбнулся Чупалав. – Я свою Аминат увез ночью, а к полудню она была моей законной женой. Не веришь – спроси у Мусы-Гаджи.

Мухаммад-Гази знал, что так оно и было, и не нашелся что ответить.

– Так я пойду, если разрешишь? – спросил Чупалав.

– Вы даже не поели как следует, – возразил Мухаммад-Гази. – Посидите еще.

– Я бы с удовольствием, – ответил Чупалав. – Но сам знаешь, что кругом творится…

– Ну что ж, – встал Мухаммад-Гази, провожая свата. – По правде сказать, нам с Ширали тоже в кузницу пора, пока горн не остыл.

– Пули льете? – спросил Чупалав.

– Льем, теперь их понадобится больше, чем мы думали.

– Да поможет вам Аллах, – сказал Чупалав на прощанье.

Вечером Сагитав, как человек ученый, заключал брачный договор между Мусой-Гаджи и Мухаммадом-Гази, который был теперь не только отцом, но и представителем невесты – вакилем. Сначала Сагитав выяснил размер кебина – выкупа за невесту, о котором мать Мусы-Гаджи успела договориться с Мухаммадом-Гази. Выкуп был назначен небольшой, он и вовсе не был нужен Мухаммаду-Гази, но таков был порядок. Сошлись на десяти золотых монетах, которые полагалось передать отцу, но затем обычно поступали в распоряжение невесты. Затем Сагитав соединил ладони Мусы-Гаджи и Мухаммада-Гази полагающимся образом, чтобы большой палец жениха оказался выше пальца вакиля, и произнес то, с чего начиналось каждое важное дело:

– Бисмиллягьи ррахIмани ррахIим! – Во имя Аллаха, Милостивого, Милосердного!

Затем накрыл своим пальцем сложенные пальцы жениха и вакиля и спросил Мухаммада-Гази:

– С помощью и с соизволения Аллаха и по пути, указанному пророком Мухаммадом, да благословит его Аллах и да приветствует, за десять золотых монет кебина отдаешь ли ты свою дочь этому человеку?

– Отдаю свою дочь этому человеку, – подтвердил Мухаммад-Гази.

– С помощью и с соизволения Аллаха и по пути, указанному пророком Мухаммадом, да благословит его Аллах и да приветствует, за десять золотых монет кебина берешь ли ты дочь этого человека? – обратился Сагитав к Мусе-Гаджи.

– Беру дочь этого человека, – подтвердил Муса-Гаджи.

Трижды повторив свои вопросы и трижды получив утвердительные ответы, Сагитав прочитал молитву, благословляющую новый союз, и объявил брак заключенным.

Теперь Муса-Гаджи и Фируза были законными мужем и женой. Осталось лишь сыграть свадьбу.

Муса-Гаджи достал золото, чтобы передать его Мухаммаду-Гази, но он отвел его руку:

– Мне это не нужно. Отдай лучше своей жене.

– Разве так можно? – удивился Муса-Гаджи, оглядываясь на Сагитава.

– Теперь это не мое дело, – пожал плечами Сагитав. – Ты – дал, а взял он или нет – дело его.

– Но я хотел бы тебе что-нибудь подарить, – настаивал Муса-Гаджи.

– Придет время, может, я и скажу, чего бы мне хотелось, – улыбнулся Мухаммад-Гази.

Узнав, что брак благополучно заключен, мать Мусы-Гаджи начала готовиться к свадьбе. Она созвала всех своих соседок, и они принялись за сундуки, где годами копились подарки будущей невестке.

На свет извлекались старинные платья, шали, украшения, в которых мать Мусы-Гаджи сама когда-то выходила замуж. Все это должно было быть и у самой невесты, но после того, что случилось с ее матерью и их домом, мать Мусы-Гаджи считала, что хватит и того, что было в ее сундуках.

Затем женщины принялись украшать комнату новобрачных, устилая ее коврами, закрывая стены красивыми тканями и делая все остальное, что полагалось делать в таких случаях.

– Лихой парень, этот Муса-Гаджи! – шутили женщины. – Не успел засватать, а уже свадьба!

– А чего тянуть? – отвечала мать. – По всему видно, шах, да лопнет его брюхо, воевать с нами полезет. Кто знает, чем это кончится? Сколько людей погибает. А вдруг, не дай Аллах, и в Мусу-Гаджи моего пуля попадет? Хоть внуки останутся…