Шапи Казиев - Крах тирана

– Ты можешь срыть горы, – отвечали аксакалы. – Но заставить горцев себе кланяться – не в силах даже ты.

– Свобода для нас – не просто слово, это то, без чего нам и жизнь не нужна.

– Свобода! – гневно воскликнул Надир-шах. – Знаете ли вы, что это такое? Это не ваша дикая вольность, не ваша гордая нищета. От чего вы свободны? От сокровищ всего мира, которыми переполнена моя казна? Вы думаете, что вы свободны, а на самом деле вы – рабы своих ущелий, своих гор, своих заблуждений. Разве стоит умирать за такую свободу?

– Умрем, если придется, – говорили аксакалы. – Но лучше оставь нам нашу бедную свободу и уходи со своей – сытой и богатой.

– Вы, я смотрю, и в самом деле странный народ, – покачал головой Надир. – Но я готов предложить вам хорошую цену.

– За что? – спрашивали аксакалы. – Нам нечего тебе продать.

– Есть кое-что. – Надир прищурился и начал перебирать свои изумрудные четки.

– Так что же?

– К примеру, ваша дикая отвага. Я все равно покорю вас, и она пропадет зря. Но, если вы согласитесь служить мне, вместе мы завоюем весь мир.

– Она не продается, – отвечали старики. – И служить тебе мы не будем.

– Опять вы за свое, – поморщился Надир. – Настоящая свобода – это когда мои воины получают все, что видят: хорошую добычу, красивых женщин и все лучшее, что есть на этом свете.

– Нам хватает и наших гор. Ты лучше уходи, тогда дело кончится миром.

– Я не уйду, не получив свое, – ответил Надир. – Афганцы тоже думали, что они непобедимы, а теперь верно мне служат. Хорезм и Бухара послали на меня свое войско, а теперь их воины – мои воины. А мазандеранские богатыри-пехлеваны? Даже они признали меня своим владыкой и теперь готовы первыми обрушиться на ваши села. А курды? Такие же горцы и храбрые воины, как вы. Но и они теперь в моих рядах. Перед вами стоит неисчислимое войско, восседающее на лучших арабских конях, вооруженное стамбульскими ружьями, дамасским булатом, бухарскими луками, облаченное в иракские кольчуги, с золочеными щитами и топорами. А вы твердите о какой-то свободе. Лучше подумайте о том, как заслужить мою милость. Но я, может быть, и не стану разорять ваш край, если вы… – Надир-шах хотел было потребовать у аксакалов Фирузу, но прежде решил сказать другое: – Если вы станете под мои знамена и выступите со мной на Россию, на противников нашей веры.

– Не те противники нашей веры, которые нас не разоряют, – отвечали аксакалы, – а те, которые разграбили пол Дагестана и убили множество мусульман. К тому же не сам ли ты, падишах, заключил с Россией мир?

– Договор – это всего лишь бумага, – отвечал Надир-шах. – Я много их подписывал и много разрывал. А ваше дело – склонить свои слишком гордые головы перед неизбежностью и в знак покорности прислать мне своих лучших воинов, еду для войска, коней, оружие и девушек.

– Это невозможно, – отвечали аксакалы.

– Этого не будет, пока жив хоть один вольный горец.

Шах мрачно смотрел на аксакалов, перебирая четки, но затем сделал вид, что смягчился.

– Если это слишком много для вас, верните хотя бы ту девушку, которую ваши люди украли из моего гарема, – предложил Надир аксакалам, а про себя говоря: – Остальное я отберу у них сам.

Но аксакалы стояли на своем:

– Мы еще раз просим великого падишаха одуматься.

– Если здесь прольется кровь, вина за нее падет на тебя.

– Подумай, сможешь ли ты ответить за эту кровь перед Аллахом?

Надир-шах нахмурился, сжал кулаки:

– Вы спрашивали, зачем я пришел? Вы скоро узнаете, зачем сюда пришел владыка мира! Впрочем, узнаете не вы, а те, кто вас прислал, потому что ваша жизнь не в счет!

– О мой повелитель, ведь это послы, – пытался вступиться за аксакалов визирь. – Их дело – передать тебе письмо и выслушать твой ответ. Для послов смерти не бывает.

– Тогда занимались бы своим делом, – вскричал Надир-шах. – А они посмели мне угрожать! Кто не встает передо мной на колени при жизни, сделает это после смерти!

Палач взмахнул секирой и отрубил голову одному из аксакалов. Но, даже расставшись с земной жизнью, аксакал упал не на колени, а на грудь, будто прощаясь с родной землей.

Остальные аксакалы схватились за кинжалы, намереваясь покарать Надира за вероломство. На аксакалов тут же кинулись дюжие телохранители. Завязалась схватка – старики успели заколоть нескольких каджаров, пока не были убиты сами. Последнего, смертельно раненного аксакала Надир-шах спросил: